Черные подковы

– Он из наших. Мы эту битву проиграли, поэтому, видимо, кое-кому из нас придется уйти, во избежание серьезных последствий для души и тела. По крайней мере – мне придется уйти точно. Поэтому я сейчас всем звоню со словами благодарности и надежды, что в будущем мы еще увидимся и поработаем вместе.

– Анна Дмитриевна..!

– Так надо, Витя. У тебя там все хорошо, давай держись. И не забывай бабушку! Все, пока.

«Что это было?» Гордеев держал телефон возле уха, ничего не понимая. «Это что – ВСЁ?»

Трубка опять запела, и он автоматически включил ее, даже не посмотрев, кто звонит.

– …Анна Дмитриевна!

– Какая Анна Дмитриевна? Семеныч, ты чего? Это Дубинкин.

– Кто???

– Серега Дубинкин. Я сразу к делу. Меня все, на пенсию выгоняют, вот я и звоню тебе…

– Да идите вы все на хер со своей пенсией!

Виктор в сердцах отшвырнул трубку подальше от себя. Внутри его все клокотало, сердце билось как сумасшедшее. А в мозгу билась и билась одна мысль:

«Как же так?»

У него не осталось никакой поддержки. Все эти, нынешние… никого, из тех, кого сейчас, в эту минуту можно вспомнить, нельзя сравнить по уровню возможностей с теми, кого он потерял.

С Плесковой. С Мятниковым. С комитетчиком Анатолием.

«Как же так?»

Почему это произошло? Почему он растерял все свои «крыши»? Ведь, если разобраться, ни в одном случае он не был виноват. Анатолий сам пошел на обострение, когда этого совсем не требовалось. Что ему не нравилось? Даже деньги получал. Мятникову кто-то что-то нашептал, нельзя же было раскрывать ему все карты. Не маленький, сам прекрасно понимает, что у всех в жизни есть свои секреты, небось не рассказывал Гордееву всю подноготную своих взлетов и падений. Да Виктора это никогда особо и не интересовало, разве не так? И вот Плескова. Тут вообще все там, наверху случилось. В чем он грешен? Неужели нельзя было его передать там наверху кому-то в хорошие руки? Он бы отработал, он ведь понятливый и исполнительный…

Удастся ли самому дорасти до генеральских звезд? Вроде странный вопрос для чиновника, находящегося на соответствующей должности и при начальнике, сюда его и рекомендовавшем. Но для Гордеева этот вопрос вдруг стал очень и очень трудным.

«И силы есть, и котелок варит, но вот что-то внутри с сегодняшнего дня будет тебя по этому поводу точить, Витенька. Быть или не быть? Вот в чем вопрос…»

Все так близко. Или было близко?

Гордеев созвонился с кадровиком и через пять минут зашел к Мочалову.

– Отпуск в январе? – засмеялся генерал. – Ты куда намылился, в Куршевель?

– Не знаю пока, – ответил глупой улыбкой Виктор. – Есть пара идей.

– Смотри, я не против, я летом собрался, – почесал нос Мочалов. – Чего-то ты не в себе. Или мне кажется? Может, в больничку съездишь?

– Подумаю. Есть немного… недомогание…

Мочалов внимательно посмотрел на него, покивал головой, но ничего больше не сказал.

Оформив в кадрах отпуск сразу после новогодних праздников, он отправился в таможенную поликлинику. Осмотрев его, врач на удивление легко выписал ему больничный, порекомендовав хорошенько отдохнуть.

– Не в плане спиртного, конечно, – пояснил доктор. – Вам реально надо отдохнуть, у вас нервная система перегружена.

Попросив водителя отвезти его домой, а потом сообщить в управлении о том, что его на работе сейчас не будет и до Нового Года, – самому звонить очень не хотелось, – Гордеев первым делом, зайдя домой, сразу же нарушил завет врача и налил себе коньяка. Жены не ожидалось еще пару часов, и никто не мог помешать ему подумать в тишине. Он переоделся, выключил телефон, сел в любимое кресло и устремил взгляд в еще светлое окно.

«Итак, что ты, Витя Гордеев, нажил на сегодняшний день?

Должность есть. Деньги тоже. Хватит надолго, можно сказать – до конца дней. Тут все окей.

Есть вложения. Несколько предприятий, в которых крутятся его деньги. Тут тоже все хорошо.

Квартира. Дача. Своей машины нет, но при наличии служебного авто – зачем она нужна? Зато есть машины у жены и у дочки. Все хорошо.

Дочка всем обеспечена. Работает, живет в гражданском браке. Все хорошо.

Возможности по таможне. Пока есть. Что-то могу решить, кому-то позвонить, что-то в чью-то пользу подписать. И получить за это денежку. Но все это ненадежно. Не так, как раньше. Плохо.

Связи? Вроде как – есть, по сути – все какое-то напускное. Все эти депутаты, министры, бизнесмены… Только узнают, что у меня проблемы – разбегутся как тараканы, и не один слова за меня не замолвит. Плохо.

«Крыши» нет. Тут жопа.

Друзья… Нет друзей. Так, приятели, знакомые, товарищи по работе, собутыльники, мужья жениных подруг. Когда последний раз встречался с «сосновскими»? У-у. Когда созванивался? Если не считать звонок Дубинкина сегодня, хе-хе. С Насоном как-то разговаривал, что-то ругались, кажется. Когда это было?»

Виктор с удивлением обнаружил, что бокал пуст. Хотелось еще, но он решил – до прихода жены больше пить нельзя. Пустой бокал отправился на пол.

«Продолжим.