Черные розы

Я отвожу ее волосы в сторону и приближаю губы к уху, прямо над татуировкой:

– Я понимаю, что этого можно было бы ожидать, учитывая, что это наше второе свидание и все такое. И можно сказать, что мы находимся в очень романтичном месте. – Я оглядываю смотровую площадку и вспоминаю фильм, который когда-то смотрел. – Это же то самое место, где Уоррен Битти встретился с Мег Райан в канун Нового года?

Пайпер качает головой:

– Ты путаешь. Уоррен Битти был с Аннетт Бенинг[17]. Но они тут не встретились. Она не пришла.

– Это ужасно, – говорю я. – И совсем не романтично.

– Вообще-то романтично. Через несколько месяцев он ее разыскал и выяснил, что она не пришла потому, что по пути на встречу с ним ее сбила машина и она осталась парализованной. Она не хотела, чтобы он об этом узнал.

Думаю, она даже не осознает, что опирается на меня, пока все это рассказывает. Я ей подыгрываю. Ну конечно, я знаю этот фильм. Меня удивляет, что она тоже его знает. До этого момента я был не уверен, что у Пайпер Митчелл вообще есть романтический ген. Но он у нее есть. Мои пальцы лежат у нее на запястье, и я чувствую быстрое биение ее пульса, когда она рассказывает, как встретились герои фильма. Я слышу тоску в ее голосе. Она может делать вид, что ей не нужен мужчина и не нужна большая любовь, но я вижу ее насквозь – сквозь всю ту фигню, которую она выставляет напоказ всему миру.

– И что, он принял ее со всеми ее недостатками? – спрашиваю я. – Даже несмотря на то что она считала себя ущербной?

После моего вопроса между нами повисает долгая пауза. Я заставил ее задуматься. Это хорошо. Потому что я на сто процентов уверен, что то, что с ней случилось – чем бы это ни было, – для меня будет совершенно не важно. Нисколько.

Пайпер напрягает шею и оглядывается на меня, потом опускает взгляд в пол и качает головой:

– Зачем ты так стараешься, Мейсон? Ты же знаешь, что я уеду через несколько месяцев. Если ты готов с кем-то встречаться, то есть множество других девушек. Не пойми меня неправильно, мне очень понравился сегодняшний вечер и я очень ценю твои усилия, но что ты рассчитываешь получить из всего этого?

– Что я рассчитываю получить?! – Я пытаюсь укротить свой гнев, размышляя о том, чего ожидали от нее другие, что ее так озлобило. – Я ничего не рассчитываю получить, Пайпер. Мне нравится быть с тобой. Нравятся мои ощущения, когда ты рядом. Я хочу продолжать их испытывать, пока это возможно. Никаких условий. Никаких ожиданий.

– Тогда почему мы здесь? – спрашивает она. – Зачем ты привел меня на Эмпайр-стейт-билдинг?

– Хотел тебе кое-что показать. – Я разворачиваю ее и направляю ее взгляд к горизонту. – Я знаю, что ты выросла неподалеку отсюда, и уверен, что ты бывала здесь раньше. Но готов поспорить, что ты никогда не видела вот этого.

Нас снова окутывает тишина, и мы смотрим, как солнце садится, окрашивая небо из голубого в пурпурное, а потом в оранжевое, как лучики света танцуют в облаках, отчего они кажутся серебряными. Мы тихо наблюдаем, как желтый шар скрывается за высоким зданием к западу от нас.

В какой-то момент я перестаю смотреть на небо и начинаю смотреть на Пайпер. Когда она замечает, что я за ней наблюдаю, у нее по телу пробегают мурашки.

Я медленно разворачиваю ее лицом к себе и провожу ладонями по ее плечам, чувствуя каждый волосок, поднявшийся от прикосновения моих пальцев.

– Каждый день дарит нам новое начало, Пайпер. Когда солнце садится, оно забирает с собой все плохое, чтобы завтра можно было начать с чистого листа. Мне потребовалось много времени, чтобы это понять.

Я показываю ей шрам у себя на запястье – напоминание о том, что я потерял, и напоминание о том, что у меня осталось.

Она проводит пальцем по следу на коже, отчего по спине у меня бегут мурашки. Пальцами другой руки я глажу браслет у нее на запястье, – наверное, он символизирует ее утрату. И она впервые не отдергивает руку.

Я смотрю ей в глаза, а она смотрит на мои губы. Она думает о том, что я могу ее поцеловать. При мысли о том, что я узнаю вкус ее пухлых розовых губ и ее сладкий запах, когда наши языки переплетутся, в штанах у меня становится тесно.

Ее взгляд перемещается на кого-то у меня за спиной. Я чувствую облегчение, когда она отводит взгляд, потому что не уверен, что смог бы сдержаться и не обрушиться на нее губами, если бы она продолжила так на меня смотреть. Но она все еще очень хрупкая. Она еще не готова. Черт, она, возможно, всегда будет хрупкой, но она научилась расслабляться рядом со мной. Тем не менее ее волнение все еще лежит на поверхности, и я боюсь, что если буду торопить события, то я ее потеряю.

– Розу для прекрасной дамы? – слышу я голос с сильным восточноевропейским акцентом.

Я оборачиваюсь и вижу крепкого мужчину с корзиной, наполненной розами всех цветов.

– У вас, случайно, нет черных? – спрашиваю я, доставая из кармана бумажник.

Мужчина широко раскрывает глаза и охает:

– Черной? Нет-нет. Черный вам не нужна. – Он качает головой: – Черный означает смерть. Черный означает нет любви.

Мужчина переводит взгляд с меня на Пайпер и обратно:

– У тебя к ней нет любви?