Черные розы

Я поднимаю взгляд на него и по его взволнованному лицу понимаю, что он осознает, что я не спала, а просто находилась в каком-то другом мире. Он внезапно обхватывает ладонями мое лицо.

– Ты выглядишь грустной. Что-то не так? – спрашивает он, медленно проводя большим пальцем по моей нижней губе.

Я жажду этого прикосновения.

Я попеременно смотрю то на его губы, то на завораживающие голубые радужки его глаз. Когда наши взгляды встречаются, от глубины его потемневшего взгляда у меня перехватывает дыхание. Я пытаюсь ответить, но не нахожу слов.

– Боже, Пайпер. Я… – Слова затихают, когда его губы начинают приближаться к моим.

Мое тело немедленно реагирует на это движение, пульс ускоряется, а дыхание становится неровным. Его губы еще даже не прикоснулись к моим, а я уже чувствую воздух под ногами, чувствую, что опять поднимаюсь под облака.

На седьмое небо – именно тут я и хочу жить. Здесь мое счастливое место. Место, где не может произойти ничего плохого и ни один плохой человек не сможет меня обидеть. Место, где не существует боли. Где сердца не разрываются в клочья. Где девушек не насилуют.

Губы Мейсона обрушиваются на мои. Когда наши языки встречаются, нежные поцелуи быстро сменяются страстными и требовательными. У него вкус рома и колы, с ноткой перечной мяты. У него потрясающий вкус. Вкус всего, чего я хочу от жизни. Вкус рая.

Мейсон снова покрывает нежными поцелуями мою шею и скулы. Его губы задерживаются, когда достигают того места у меня за ухом, где у меня татуировка. Часть меня чувствует потребность отстраниться. Это слишком личное. Но Мейсон нежно целует ее, и я не могу пошевелиться. Я таю под его губами, его ртом, его искусным языком. Как если бы моя татуировка была порталом к моей боли, он высасывает ее из меня, каждым нежным прикосновением извлекая из меня осколки страданий.

Но я мгновенно падаю с облака, когда чувствую, как его рука поднимается по моим ребрам и осторожно обхватывает мою грудь. Я не могу дышать. Страх тисками сжимает мой позвоночник, выдавливает воздух у меня из легких, а все мое тело застывает и дрожит. Паника быстро нарастает, не тратя времени на предупреждения. Я вскрикиваю от пронзающей меня муки.

Мейсон резко убирает руку.

– Пайпер, милая. Посмотри на меня.

Я дрожу, дрожь в моих руках видна невооруженным глазом.

Мейсон крепко держит меня за руки.

– Посмотри на меня, – умоляет он. – Посмотри мне в глаза.

Я делаю глубокий вдох и поднимаю взгляд.

– Это я, милая. Это Мейсон. Не отводи глаз.

Он улыбается. Он улыбается моей любимой улыбкой. Той, от которой у него приподнимается только одна половинка рта. Той, которая говорит мне, что он хороший человек.

«Мейсон – хороший человек», – снова и снова повторяю я про себя.

– Послушай меня, Пайпер. Послушай внимательно. Я прикасаюсь к тебе не для того, чтобы использовать тебя или причинить тебе боль. Я прикасаюсь к тебе, чтобы боготворить тебя. Каждый раз, когда ты позволяешь мне себя увидеть – себя почувствовать, – это подарок, которым я намерен дорожить.

Он сжимает мне руки, потом отпускает их и снова проводит рукой по моей грудной клетке. Я пытаюсь закрыть глаза от страха.

– Посмотри на меня, милая. Это я. У нас обоих хреновое прошлое. Но это… я никогда не чувствовал ничего подобного. Я не причиню тебе боли. Каждое мое прикосновение будет проявлением заботы о тебе. Позволь себе почувствовать меня. Отпусти все остальное.

Мы смотрим друг другу в глаза, а его рука прикасается к моей груди. Он осторожно берет ее в ладонь. Его взгляд умоляет меня расслабиться при его прикосновении. Мое сердце умоляет меня уступить.

Я пытаюсь продышать свои эмоции. Я делаю медленный вдох через нос и медленный выдох через рот. Когда я начинаю отводить взгляд, Мейсон меня останавливает.

Он медленно, методично гладит мою грудь поверх футболки. Когда его пальцы слегка задевают мой сосок, я с трудом удерживаю глаза открытыми, потому что меня переполняют ощущения.

Мы прожигаем друг друга глазами. Мой взгляд рассказывает ему о том, о чем ему не следует знать.

– Ты в порядке, милая?

Я киваю.

Я в порядке.

Я в порядке!

– Можно я запущу руку тебе под рубашку? – спрашивает он.

Я делаю еще один очищающий вдох, потом снова киваю.

Он расстегивает мне рубашку и кладет руку на голую плоть моего живота, отчего внутри у меня все начинает дрожать от удовольствия и волнения. Он не отрывает взгляда от моих глаз, когда его рука поднимается по моей грудной клетке к бюстгальтеру. Он ласкает меня через тонкую хлопковую ткань, а потом стягивает чашечку вниз, освобождая мою грудь.

Ощущения накапливаются внутри меня, а Мейсон продолжает. Мои соски затвердели, и он легонько их ласкает. У меня вырывается стон удовольствия, который удивляет и меня саму. Так вот что такое страсть. Именно об этом я мечтала в детстве. Нет – это гораздо лучше. Эти ощущения гораздо сильнее, чем любые мечты.