Черные розы

– Кэссиди любила довольно жесткий секс, так что я решил, что не заметил, как он соскочил. Я не придавал этому большого значения, пока она не заявилась ко мне на седьмом месяце беременности и не потребовала, чтобы я на ней женился.

Каждый раз, вспоминая о той ночи, я сгораю от стыда. Я бездумно смотрю на наши переплетенные пальцы, завороженный ее голубым лаком для ногтей. От моего внимания не ускользнуло, что чем дольше мы знакомы, тем больше она отдает предпочтение этому цвету. Готов поспорить, что если бы мы встали перед зеркалом и Пайпер положила ладони мне на лицо, то ее пальцы потерялись бы в моих глазах. Настолько точно она подобрала оттенок синего. Я очень надеюсь, что она сделала это намеренно. В знак своего укрепляющегося чувства ко мне.

– Думаешь… – она прочищает горло, – думаешь, у тебя бы были дети, если бы не это?

– Конечно! – отвечаю я, не колеблясь ни секунды. Я думаю о Хейли. О ее круглом ангельском личике, непослушных платиновых локонах и о моей неудержимой любви ко всему, что с ней связано. – Может, не сразу. В основном потому, что в течение сезона у меня ужасно загруженное расписание. Но да, думаю, я всегда хотел детей. А ты? Ты видишь детей в своем будущем?

Я и раньше хотел у нее об этом спросить, но у меня не хватало смелости – я слишком боялся ее ответа. Ее взгляд становится отстраненным, она пожимает плечами. Я напоминаю себе, что она еще очень молода – мы оба еще очень молоды. Не дави на нее.

– Я еще никогда не видел Кэссиди в таком состоянии, – говорю я, меняя тему. – Я практически уверен, что она была под кайфом.

– Это очень плохо, – говорит Пайпер.

– Это может очень плохо кончиться. Я даже не хочу думать о том, что могло бы случиться.

Я обещаю себе, что в понедельник первым делом свяжусь со своим адвокатом и узнаю, какие у меня есть варианты.

– Слушай, давай перестанем говорить про мою бывшую и поговорим о чем-нибудь более интересном?

– Интересном? – переспрашивает Пайпер. – О чем, например?

– Например, о твоих губах…

Уголки ее сомкнутых губ приподнимаются в улыбке, потом она облизывает их языком. Ее взгляд опускается на мои губы.

– …и о том, что ты сейчас хочешь меня поцеловать.

– Ни капельки, – напропалую врет она.

Я с таким трудом сдерживаю широкую улыбку, что щекам становится больно.

– Пайпер, хотеть меня – это нормально. Я тоже тебя хочу. Я так сильно тебя хочу, что думаю о тебе каждую минуту каждого чертового дня.

Ее ладонь дрожит в моей руке.

– Мне страшно, – сознается она.

– А мне, думаешь, нет?

Я поворачиваюсь к ней лицом и беру обе ее руки в свои.

– Все это, – я указываю пальцем на нас, – приводит меня в ужас. Но мои чувства к тебе – очень серьезные чувства – перевешивают любые опасения, тревоги или сомнения, которые я испытываю.

Она кивает, и я вижу, что она пытается проглотить свои эмоции.

– Я тоже.

Господи. Неужели мы только что сделали то, о чем я подумал? Неужели мы, черт возьми, только что переехали в Нью-Йорк?

Я встаю и протягиваю ей руку.

– Пойдем со мной. – Я киваю на спальню. – Обещаю, что мы не будем делать ничего, к чему ты еще не готова. Но я должен снова тебя увидеть.

Мой взгляд перемещается на ее грудь, все еще скрытую под блузкой.

Ее глаза тревожно мечутся между мной и спальней.

– Посмотри на меня, милая, – умоляю я. – Не отводи взгляда. Все будет хорошо. Все будет идеально.

– Если под «идеально» ты имеешь в виду крушение поезда с многочисленными жертвами, то ты недалек от истины.

У меня падает сердце, но тут я вижу, что в ее глазах загорается улыбка.

– Ты пошутила? Митчелл, ты что, только что пошутила про секс со мной? Ты же знаешь, что это не очень хорошо для моего эго, да?

– У меня такое чувство, что твое эго это как-нибудь переживет, Дикс.

Я со смехом наклоняюсь, беру ее на руки и несу в спальню – она первая и единственная женщина, которая когда-либо пересекала порог этой комнаты.

После того как я зацеловал ее на постели до беспамятства, я раздеваю ее, и ее щеки розовеют в мягком свете, который я намеренно оставил включенным. Когда я стягиваю с нее джинсы, я замечаю у нее на левом бедре родимое пятно. Оно размером с монету, а по форме напоминает штат Техас. Я никогда не видел ничего сексуальнее. Я провожу по родинке языком, не переставая при этом смотреть ей в глаза. Пайпер издает тихие мяукающие звуки, от которых мой и так уже твердый член начинает пульсировать в такт моему сердцебиению.

Я ввожу в нее палец. Потом еще один. Она откидывает голову на подушку. Мои губы отрываются от ее кожи.

– Смотри на меня, милая, – напоминаю я ей. – Я единственный, кто будет прикасаться к тебе там.

Ее тело дрожит, пока мои пальцы работают у нее внутри, сгибаясь и пытаясь найти сокровенную точку – Святой Грааль, – прикосновение к которой доведет ее до безумия.