Черные розы

Я добавляю к пальцам язык, кладу ладони ей на ягодицы и приподнимаю ее бедра в такт моему медленному кружащему ритму. Каждая клеточка моего тела разрывается от желания, когда я пробую ее мускусный вкус и наблюдаю, как она извивается подо мной. Когда я легонько провожу зубами по ее клитору, ее бедра прижимаются к моему рту, а ногти впиваются в мясистую плоть моих плечей. Она превратилась в чистую энергию подо мной, ее ноги обвили мою спину, и вот наконец она замирает и вжимается в меня в такт своему пульсирующему клитору.

Руки, пальцы, губы, язык – непросто делать все, что я хотел бы с ней сделать, сохраняя при этом зрительный контакт. Но черт побери! Это делает каждое прикосновение, каждую ласку, каждую секунду еще более насыщенными.

Ее плотные стенки сжимаются вокруг моих пальцев, а от ее сладострастного стона я чуть не кончаю сам. Ее глаза покрываются поволокой, зеленые радужки прожигают мои глаза, пока она мечется в последнем всплеске удовольствия.

Я ложусь на ее истомленное тело, моя болезненно-твердая эрекция прикасается к ее коже, к ее колену, к ее бедру. Я удерживаюсь над Пайпер на локтях и останавливаюсь у входа. Я протягиваю руку и достаю из прикроватной тумбочки презерватив. Показываю его ей.

Она прикрывает глаза, потом открывает и тяжело вздыхает. Потом медленно кивает.

– Ты уверена, милая? Я не хочу причинить тебе боли.

Ее губы дрожат, когда ее робкие пальцы прикасаются к моему лицу, проводят по мягким волосам у меня на подбородке.

– Да. Я уверена.

Меня охватывает сильное желание, какого я никогда не испытывал раньше, я неистово хочу ее защитить. Я провожу большим пальцем по ее дрожащим губам.

– Со мной ты всегда будешь в безопасности.

Я сажусь на корточки и открываю маленькую квадратную упаковку. Пайпер внимательно наблюдает, как я натягиваю презерватив и снова нависаю над ней. Она чертовски нервничает. У нее дрожат руки. Дыхание у нее учащается, у себя на лице я ощущаю короткие последовательности ее горячих выдохов. Она сглатывает.

Я не могу. Я боюсь, что сломаю ее. Я собираю всю свою силу воли и осторожно отстраняюсь, но она хватает меня за плечи и прижимает к себе.

– Пожалуйста, Мейсон. Я уверена.

Ее нежные, уступчивые глаза противоречат ее напуганным движениям.

Ничего в жизни я не хотел так сильно.

– Милая… – Я наклоняюсь и целую ее, головка моего пульсирующего члена умоляет, чтобы ей разрешили войти, я нахожусь на грани между «пока достаточно» и «я хочу гораздо большего». Я начинаю медленно входить в нее, разрываюсь между тем, чтобы насладиться невероятным ощущением ее тесных стенок и необходимостью держать ее в поле внимания. Защищать ее. Обеспечивать ее безопасность.

Долго я не продержусь. Я вошел всего на пару сантиметров, но уже чувствую, как напряглись яички. Я прикрываю глаза и пытаюсь подумать о чем-нибудь – о чем угодно! – чтобы сдержать свой оргазм, чтобы успеть доставить наслаждение Пайпер.

Но она внезапно начинает лягаться и размахивать руками во все стороны. Воздух разрывает гортанный крик боли, от которого мое сердце проваливается куда-то в глубины моего сжимающегося живота. Я открываю глаза: Пайпер невидящим взглядом смотрит в потолок, глаза ее пусты, как будто за ними нет ничего, кроме бездонного страха.

– Нет, нет, нет, нет… – Ее тихая мольба разрывает меня в клочья, бьет по моему телу, как удар в живот.

Я едва вошел в нее, поэтому я тут же выхожу, скатываюсь с нее и ложусь рядом.

– Пайпер! Милая, это я.

– Нет, нет, нет, нет! – выкрикивает она с каждым быстрым дыханием, ее затянуло в кошмар, виной которому я.

Чувство вины заливает меня, как горячая лава, мой разум бешено хватается за все, что могло бы это исправить. Я делаю глубокий вдох, чтобы преодолеть собственную панику, и сжимаю зубы, окатываемый волной беспомощности. Я легонько потряхиваю ее.

– Пайпер, посмотри на меня, – приказываю я ей. – Это Мейсон. Это я. Все в порядке, милая.

Я повторяю эти слова как мантру снова и снова, до тех пор, пока она их не услышала.

Она удивленно оглядывает комнату, словно ожидая увидеть здесь что-то или кого-то другого. Потом она выходит из транса, осознание волнами проходит у нее по лицу, которое теперь искажено смесью страдания и смущения. Пайпер вздыхает, закрывает глаза и натягивает на свое голое тело одеяло. Она закрывает лицо ладонями и прячет от меня глаза.

– Я думала, что смогу, – говорит она. – Прости.

Я ложусь поверх одеяла рядом с ней, прижимаю ее к себе и обнимаю, не прикасаясь к ней ни одним участком кожи, не считая рук.

– Господи, ну что ты. Это я должен извиняться. Мне не надо было давить на тебя.

Я нежно провожу рукой по ее руке, мои пальцы нащупывают ее браслет. Я медленно провожу по медальону.

– Ты была не готова. Я должен был догадаться.

– Ты на меня не давил, Мейсон. Я хотела этого. Я хочу этого. Я просто не уверена, что смогу.

Я чувствую, как ее грудь вздымается и опускается, когда она глубоко вздыхает.

– Ш-ш-ш…

Я крепко держу ее в объятиях, и она не возражает. Мы просто лежим и слушаем дыхание друг друга. Я хочу, чтобы она знала, что я рядом. Я хочу, чтобы она это почувствовала. Я готов на все.