Черные розы

Мейсон берет мою руку и целует. Гордость сочится с его губ и проникает мне под кожу.

– Хочешь, я пойду с тобой?

Я качаю головой:

– Я должна сделать это одна, Мейсон. Я должна им все объяснить. И подозреваю, что тебе не понравится, когда сестры, которые так любят меня защищать, узнают, что со мной произошло. Будет пролито немало слез. Будет послано немало проклятий. В стену будет брошено немало разной фигни.

– Убедила. – Мейсон задумчиво улыбается над моей попыткой пошутить. – А потом, Пайпер? Куда ты хочешь поехать после этого? – Он с волнением смотрит на мою ладонь, все еще лежащую в его руке. – Поедешь ко мне? Будешь жить у меня?

Я не могу сдержать удивления. С таким же успехом он мог бы спросить, хочу ли я встретиться с папой римским. Ответ был бы таким же. Я хочу, но буду волноваться до чертиков, и боюсь, что все испорчу.

– Я понимаю, что поначалу тебе будет тяжело, когда Хейли будет жить с нами. И я ничего от тебя не ожидаю – она моя ответственность. Но вы с ней – два самых важных человека в моей жизни. Я хочу, чтобы вы обе были со мной. Все время, если бы дело было за мной. – Его глубокий завораживающий голос полон надежды.

Передо мной ставят напитки, я открываю бутылочку с виски, запрокидываю голову и делаю глоток обжигающей жидкости, даже не смешивая ее с колой.

– Просто подумай об этом, милая.

Мейсон кладет руку мне на бедро, согревая мою кожу сквозь джинсы, а я смотрю в окно на то, как мы едем по длинной взлетной полосе, на которой начинается наш путь домой.

Большую часть полета Мейсон спит. Вчера ночью поспать нам удалось недолго. Зато мы приняли душ. Несколько раз. Я смотрю на облака внизу и улыбаюсь при мысли об этом.

Мейсон был так нежен, он всегда старался, чтобы я получила удовольствие. В этом не было необходимости. После первого раза я поняла, что все будет в порядке. Ну, по крайней мере, пока мы в ванной. Как будто я очищаюсь сразу несколькими способами. Каждый раз, когда я стояла рядом с ним, а с наших тел стекали струи теплой воды, я чувствовала, будто с меня смывается грязь, которой я была покрыта все эти годы.

Мое тело все еще вибрирует – все еще ноет от доказательств нашей любви.

Любви.

Я влюблена в мужчину. Никогда не думала, что это случится. Никогда не думала, что это может случиться. Мейсон заставил меня произнести это вслух. Он заставил меня повторять это снова и снова – до тех пор, пока мы оба в это не поверили.

Мне все еще очень страшно. Я так многого боюсь. И большая часть моих страхов связана с Хейли. Мейсон сам говорил – и не раз! – что хочет проводить с ней больше времени. Если я буду с ним – особенно если мы будем жить вместе, – несмотря на его слова, он все равно будет чего-то от меня ожидать. Я не понаслышке знаю, каково это – растить ребенка. Мы с Мэддоксом несколько лет были неразлучны. Но растить маленькую девочку?

Мейсон любит меня. Я в этом уверена. Но я не настолько наивна, чтобы полагать, что он предпочтет меня своей дочери. Да так и не должно быть. Они с Хейли неотделимы друг от друга. И я это понимаю. Надеюсь, что мои чувства к нему в конце концов распространятся и на его дочь. Но что, если этого не произойдет?

Я смотрю на Мейсона. Он повернул голову набок и, откинув кресло, удобно устроился на мягкой подушке. Он выглядит таким умиротворенным. Пятидневная щетина вокруг его сексуальной, обычно такой ухоженной бороды, распушилась – от этого он выглядит старше своего возраста. Его глаза подергиваются во сне, и сквозь шум самолетных двигателей я, кажется, слышу, что он бормочет мое имя. Это проникает мне прямо в сердце, и я понимаю, что хочу, чтобы впредь ему не снился никто, кроме меня.

– Как ты прекрасна, – произносит он, и я вздрагиваю от неожиданности.

Я и не знала, что он не спит, пока я за ним наблюдаю. Он проводит пальцем по моему подбородку.

– Каждый раз, когда я на тебя смотрю, ты становишься еще прекраснее.

Я хихикаю:

– Любовь затуманила тебе зрение. Я ужасно растрепана и совсем без макияжа. Я все оставила в Нью-Йорке.

– Ты хочешь сказать, что все оставила дома? – поправляет он меня с оптимистичной улыбкой.

Я поднимаю глаза на него, горло у меня сжимается от переживаемых чувств. Я киваю:

– Да. Дома.

– Ты уже решила, где именно будет твой дом?

Он смотрит на меня с надеждой, его глаза умоляют меня об ответе, который я не готова ему дать.

– Мейсон, – выдыхаю его имя, – мне нужно время. Я еще пытаюсь все осознать. Я хочу этого, хочу жить с тобой, правда. Но мне нужно немного перевести дух, ладно?

Его сильные челюсти напрягаются, а взгляд падает на наши переплетенные пальцы.

– Ладно. Но встретимся сегодня после того, как ты поговоришь с сестрами?

– Разве ты не измотан?

Уголки его губ приподнимаются в лукавой гипнотизирующей полуулыбке.

– Я никогда не буду слишком измотан для того, чтобы встретиться с тобой. Тебе сегодня может прийтись нелегко, и я хочу убедиться, что все будет в порядке.

– Ладно.

Я закатываю глаза от его гиперопеки. Но в глубине души мне это нравится. Мне нравится, что есть кто-то, кто ставит мои потребности выше, чем свои собственные.