Чёрные сердца (ЛП)

Я услышала этот звук обоими ушами, но в правом он прозвучал почти оглушающе, так резко и внезапно, что я подпрыгнула, дёрнувшись всем телом.

Ник немедленно отстранился, и в этот раз я ощутила его напряжение.

— Эй, — проворчал он. — Осторожнее. Я едва не куснул тебя, когда ты так сделала.

— В каком месте это моя вина? — буркнула я.

Затем я застыла.

Я ощутила, как цилиндр вокруг моей шеи перестраивается.

Нити отстранялись.

Ощущение было отвратительным, как всегда, и вызывало лёгкую тошноту от того, как металл плавно скользит по кости и отдаляется. Я вздрогнула, скрежеща зубами, пока оба конца не вышли из-под моей кожи, а потом я прерывисто втянула воздух от резкой боли.

Затем цилиндр со щелчком открылся.

Несколько секунд мы с Ником не шевелились.

— Всё? — озадаченно спросил он. — Эта бл*дская хреновина сломала мне один зуб, так что лучше бы это сработало.

Я робко подняла руки и стиснула металлическое кольцо обеими ладонями. Напрягшись, я резко потянула, разгибая ошейник, и он открылся.

Я стащила его с шеи, затем бросила на пол.

Несколько секунд я и Ник оба смотрели на него.

Я честно не могла поверить.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы поверить, что ошейник действительно снят.

Затем мой свет сместился. Медленно, как живое существо, которое было отгорожено от меня кирпичной стеной, он начал просачиваться обратно в меня, заполняя все трещинки, струясь под мою кожу и вокруг меня, как горячая, тёплая жидкость.

Как только он по большей части окружил меня…

Боль.

Бл*дь, так много боли.

Я издала крик и полустон, моя ладонь инстинктивно взметнулась к груди. Я стиснула переднюю часть российского пуленепробиваемого жилета, который был на мне надет, и постаралась обуздать своё сознание, вернуть себе какое-то подобие равновесия.

Я всё ещё содрогалась, хрипела от боли, когда метнулась своим светом к Джему.

Я произнесла вслух то же самое, что и в своём сознании.

— Возвращайтесь сюда, бл*дь. Немедленно.

«Возвращайтесь сюда, бл*дь. Немедленно».

Я ощутила, как Джем резко подпрыгнул.

Затем я ощутила, как его затапливает улыбкой, столь осязаемо ощущавшейся в его свете, столь наполненной облегчением, что он как будто стоял прямо передо мной и обнимал меня.

В то же время моё зрение отдалилось как телескоп, давая мне обзор того, где он находился. Они спустились на две лестничные площадки и наблюдали за мерцавшим внизу светом — русские солдаты медленно поднимались по лестницам, держась у стен.

«Рад вновь слышать тебя, сестра, — послал Джем. Образ лестничной площадки исчез, вновь сменившись его лицо. — Ты себе даже не представляешь, насколько я рад».

Я покраснела от контакта и от тепла Джема, поразившись этому, хотя за последние несколько лет подобное взаимодействие с другими видящими стало для меня новой нормой — по крайней мере, вплоть до последних нескольких недель.

Но я никогда прежде не носила ошейник так долго.

Теперь я почти понимала, почему Блэк так нервничал, когда я попыталась снять с него ошейник после месяцев ношения его в луизианской тюрьме.

Но от мыслей о Блэке вернулась боль.

Она вернулась с такой силой, что я не могла дышать.

Я стиснула зубы и закрыла глаза, пока не сумела подавить это чувство.

«Да, да, — послала я в ответ Джему, всё ещё краснея, и повернула голову, улыбнувшись Нику, который гладил Пантера и пытался убедить щенка, что всё хорошо. — У твоего бойфренда имеются весьма пугающие таланты, Джем. Ты определённо умеешь выбирать».

Джем в моей голове расхохотался.

Смех был искренним, хоть я и знала, что он прозвучал лишь в Барьере.

«Ты себе не представляешь, — послал он вместе с импульсом тепла. — Как-нибудь мне придётся рассказать тебе несколько историй, которые продемонстрируют, насколько ты права в этом отношении, сестра».

Когда я прищёлкнула языком в этом пространстве, улыбаясь в ответ, его мысленный голос зазвучал по-деловому.

«Мы уходим, na? — послал он. — Хочешь, чтобы мы напоследок скинули вниз по лестницам несколько гранат? Немножко запутали их, пока мы будем эпично уносить отсюда ноги?»

Подумав об этом, я хмыкнула.

Я и забыла, что Джем понятия не имел, как я собиралась вытащить их отсюда. Он думал, что нам действительно может понадобиться какое-то отвлечение, чтобы замаскировать свои следы.

«Нет, — послала я, снова хмыкнув. — Не утруждайтесь. Ну, если только вам самим хочется».

Продолжая размышлять и чувствуя, как возвращаются мои верхние функции, а также моё зрение видящей, я нахмурилась, осознав, что у меня нет полноценного плана в отношении того, что делать дальше.