Черные шляпы

— Похоже, дело к тому идет. Позволь спросить тебя, Джонни, почему ты не пользуешься услугами молочной Клингмэна?

Джонни медленно расплылся в улыбке, а потом затряс головой и захохотал.

— Ты, парень, ничего не упустишь, а, Уайатт?

— Точнее, почему ты работаешь с Дростом, когда все в западной части Пятидесятых работают с Клингмэном?

Джонни поднял руку, а затем встал и закрыл двустворчатую дверь столовой. Потом он проверил двери в кухню, убедился, что все в порядке, и вернулся за стол к Уайатту и сел.

Наклонившись близко к нему, Джонни тихо заговорил, почти шепотом:

— Рональд Дрост — хороший друг и хороший партнер по бизнесу. Он оптовый торговец маслом и яйцами, работает на улице Уоррен, в квартале, где расположена вся оптовая торговля молоком этого города.

— Один из «больших мужчин с маслом и яйцами», как говорила Текс.

— Точно. Еще у него молочная ферма, он снабжает молоком несколько кварталов Манхэттена, но не этот. А причина того, что один из его ребят совершает дальнюю поездку сюда, совсем другая. Рональд доставляет не только молоко для ресторана, он отправляет и пиво.

— Я думал, у тебя полугодовой запас бутылочного пива.

— Именно. Его-то и доставляет Рональд, что называется, по капле. Он любезно согласился предоставить мне место в этом новомодном холодильнике, который он поставил у себя в подвале молочной. Он там яйца хранит.

— Значит, у этих деревянных коробок, скрепленных проволокой, двойное дно?

— Правильно.

Уайатт прокашлялся.

— Значит, мальчишка-молочник подразумевал под «возобновлением регулярной доставки» подвоз пива… Джонни, а тот склад, который ты используешь, твой склад, сокровищница выпивки, находится в той же части города?

— Черт, откуда вы узнали? — спросил Джонни, откинувшись назад.

— Я не узнал. Догадался. Ты бывал в той части города, Вест-Сайде, и, возможно, этот твой приятель, Дрост, арендовал для тебя склад.

— Ну… на самом деле… да, это он. Боже мой, неужели это столь очевидно? Что думаете, Уайатт?

Уайатт выудил из внутреннего кармана пиджака сигару, вполне хорошую для тех двадцати пяти центов, которые она стоила, и прикурил ее, улыбаясь.

— Как ты думаешь, этот твой приятель с маслом и яйцами одолжит мне молочный фургон? И лошадь? — спросил он, выпустив кольцо дыма.

Глава 12

Молочный фургон с запряженной в него лошадью неторопливо катился с Уоррен-стрит на Пятьдесят третью свежим, почти холодным весенним утром. Он был необычен по нескольким причинам, хотя заметить можно было лишь одну из них и только в том случае, если наблюдатель действительно уделил бы фургону достаточно внимания.

С точки зрения обычного наблюдателя, гнедая лошадь тянула за собой вполне обычный молочный фургон, хотя молочная Дроста была самой передовой в городе и обзавелась крашенными в белый цвет металлическими фургонами на резиновых шинах, с черно-красной эмблемой на бортах. Мельком можно было его принять за приземистый грузовик, который сломался и который тащит в ремонт запряженная в него лошадь. Но внешний вид фургона был придуман таким, чтобы он не выделялся из нынешнего уличного потока, состоящего, по большей части, из автомобилей. Правда, в эти утренние часы их было не слишком много. Рассвет едва озарил бетонные утесы большого города.

Большинство молочных фургонов запрягались одной лошадью и управлялись одним человеком, но в данном случае позади человека с поводьями сидел еще один, в такой же форме рабочего молочной. Но это была лишь одна из особенностей конкретно этого молочного фургона. Другая заключалась в том, что он ничего не перевозил…

Конечно, он мог ехать по какому-то особенному пути, и действительно, так оно и было, только маршрут включал в себя всего одну остановку.

Сидящий с вожжами в руках мужчина был намного старше, чем обыкновенные молочники, хотя мало кто обращал внимание на лицо, прилагающееся к черным брюкам, белой куртке и черной кепке. Никто не узнал бы в сутулой фигуре человека, привычно держащего в руках вожжи, Уайатта Эрпа.

Фургон не был дешевым сооружением из досок, и кучер сидел на скамейке с мягкой обивкой, почти полностью скрытый боковыми стенками. Но, вне зависимости от наличия новомодных резиновых автомобильных колес, езда на фургоне была вполне тряской, в старом стиле, особенно если под колесо попадал упавший откуда-нибудь кирпич. Немногие автомобили, ездившие по улицам в эти часы, быстро объезжали фургон. Их водители сигналили, а частенько еще и хмурились и ругались. «Вот лучший способ продемонстрировать приближающийся конец эпохи фургонов с лошадьми в этот век автомобилей», — подумал Уайатт.

Уайатт начал работать возчиком в шестнадцать лет и водил грузовые фургоны из Аризоны в Калифорнию и обратно. В те дни он и его брат Вирдж получили свои первые шрамы, сталкиваясь с индейцами и бандитами с большой дороги. Ведя этот загруженный выпивкой молочный фургон сквозь призрачный утренний городок, в котором еще только проступали черты большого города, он погрузился в воспоминания, и этот трепет тревожного возбуждения, который он давно научился контролировать, не был лишен своей привлекательности.