Черные списки судьбы

Дождь шел вторую неделю, лужа перед крыльцом не высыхала, комарье кидалось в лицо. Телефон молчал, резюме на сайте никто не смотрел, Наташка сменила в мессенджере аватарку и выглядела очень даже неплохо. Макс второй раз за день обновил резюме и закрыл страницу. В окно по-прежнему стучал мелкий дождик, пейзаж за окном прятался в тумане, оттуда тревожно гудела электричка. Макс послонялся по квартире, заглянул в холодильник и решил прогуляться в магазин. Идти в сырость и слякоть не особо хотелось, но требовалось срочно отвлечься. Понятно, что лето, отпуска, что с работой сейчас глухо, а все же поселилась в душе безнадега и день ото дня росла и крепла, Макс пока старался не обращать на нее внимания, но получалось все хуже. Прошел под окнами первого этажа, едва не оглох от детского визга и воплей: пацан с девчонкой орали чуть ли не круглые сутки, то друг на друга, то просто так. Мать их в основном помалкивала, и создавалось впечатление, что дети живут там одни. При встрече Анька, так ее звали, тощая глуповатого вида девица с кривой спиной, скромно улыбалась и опускала глазки, норовила побыстрее прошмыгнуть мимо. Дети, наоборот, толкались и перли напролом, толстый пацан с вечно недовольной физиономией норовил наступить Максу на ногу. Но сейчас буйный выводок сидел дома, запертый дождем, из окна доносились жутковатые голоса мультяшных персонажей. Макс прошел через двор и уже оказался на скользкой брусчатке, когда заметил справа тропу в зарослях малины. Раньше он ее почему-то не замечал и решил исследовать новую территорию. Немедленно свернул туда, пробрался через кусты и оказался на краю оврага. Неглубокого, заросшего сорными травами и тонкими рябинками, по его краю шла выложенная красным битым кирпичом дорожка, идти было неожиданно приятно, несмотря на дождь. Тропка вывела к старым липам, их ветки закрывали небо, а в дуплах жили сотни дроздов. Черные маленькие птицы встревоженно носились вокруг и яростно пищали, Макс поторопился уйти подальше. Впереди туман стал гуще, плотнее, как оказалось, из-за воды: тут находился небольшой пруд, весь заросший ряской и камышом. Тот стоял плотно, будто хороший забор, и таинственно шуршал под легким ветерком. В дымке над водой раздался плеск: то ли лягушка в воду сиганула, то ли рыба решила поиграть. Ветер дунул еще сильнее, туман понесло над водой, и сама собой нарисовалась перед Максом стена из красного кирпича, в точности такого, что выстилал тропку.

Стенка оказалась не особо высокой, при желании Макс мог бы дотянуться до края рукой, если бы подпрыгнул. Но вместо этого прошел мимо, оглядываясь по сторонам. Пустырь начинался справа от тропки и тянулся, похоже, до «железки», скрытой туманом: оттуда доносились гудки и грохот поездов. Неподалеку виднелись еще остатки стен, тоже из красного кирпича, одна выше другой, развалины резко обрывались в подобие воронки или кратера, почти скрытого травой и кустами. Было очень похоже, точно в центр сооружения упало что-то очень тяжелое и разметало кирпичи по окрестностям. Дальше тропка делала поворот и резко уходила вниз, но подошвы почти не скользи по осколкам, и Макс легко сбежал на дно ложбинки. И первое, что увидел, это здоровенный крест из черного мрамора с отбитыми краями. Рядом виднелось нечто, похожее на стог сена, небольшой такой стожок, мокрый, покосившийся на один бок. Макс подошел к кресту, присмотрелся. На ободранном основании виднелись золотые буквы, надпись обрывалась на полуслове, буквы стерлись от времени, и прочитать их было ну никак невозможно. Макс с минуту пытался разобрать их, потом бросил, а потом сообразил, что здесь нечисто. Обстановка как-то изменилась, но как – понять не мог, глупо крутил головой, чувствуя, как сердце сжимает липкий ужас. Стожок исчез, вместо него рядом обнаружилась нехилая такая глыба из черного же мрамора, отполированная и блестящая на поверхности, как новенькая. На ней тоже виднелись буквы, и тоже золотые, Макс вытянул шею, присмотрелся, обернулся на шорох и едва удержался на ногах. Стожок, ростом ему по плечо, колыхался напротив.

– Дождик закончился, – сказало нечто. Мутный контур шевельнулся, зашуршал, Макс попятился и налетел на черную глыбу. Часть могильной плиты, как показалось, а надпись была, несомненно, эпитафией кому-то богатому и влиятельному, но давно, очень давно. А напротив стояла бабка-соседка и поправляла дождевик. Одной рукой она опиралась на палку, второй расправляла шуршащие складки плаща. Мокрые седые волосы прилипли к впалым щекам, синеватые губы дрожали. Бабка тяжко опиралась на палку и в упор смотрела на Макса.

– Добрый день, – пришел он в себя. Старуха кивнула, стряхнула с дождевика капли и выбралась на тропинку. Сердце успокоилось, Макс выдохнул и пошел следом за старухой. Та обернулась.

– В магазин вон туда, – она показала палкой в туман, откуда гудела электричка, – тут быстрее можно дойти. А я Мишу и Люду проведать ходила, давно не была у них. Завтра на вокзал пойду, Володя с Тамарой в гости ко мне приедут.