Черные списки судьбы

«Ничего». Макс развернулся и неторопливо пошел к метро. Облом не вызвал решительно никаких эмоций, было абсолютно безразлично, только немного жаль потраченного времени, хоть и было его по-прежнему в избытке. Макс с комфортом доехал до Заборска в пустой утренней электричке, купил на станции бургер и потопал к дому. Шел, не торопясь, рассматривал пустырь, что скрывали когда-то плиты. Утром проскочил второпях и тумане, а теперь присмотрелся хорошенько. Там стояли бульдозеры и самосвалы, громоздились кучи песка, и стояли в ряд вагончики-бытовки, за ними появилось несколько секций забора из гофрированной «фольги». Вдали виднелся большой щит с яркими надписями, но и так было понятно, что строительство поганого торгового центра вот-вот начнется. А заодно и парковки к нему, за этим дело не заржавеет. Макс отогнал дурные мысли о работе, которой нет, о подступивших проблемах с жильем и невольно ускорил шаг. Почему-то сейчас очень хотелось оказаться одному в четырех стенах, и чтобы ни одной живой души поблизости. И это было легко устроить, благо ходу оставалось минут пять, от силы семь. Проскочил рысцой под старыми липами, едва не оглох от птичьих криков и оказался на мосту. Темная вода бежала между мощных арок-опор, в небольшой глубине мелькали серебром рыбьи спины. Макс бросил в воду немного хлеба, караси – или кто там таился в глубине – кинулись на крошки и мигом слопали угощение.

Брусчатка просохла под неожиданно ярким солнцем, Макс быстро шел по дороге, обходя лужи. Справа он заметил небольшую яркую кучку не пойми чего, утром ее точно не было. Вблизи это оказалась пластиковая сумка, довольно большая, набитая банками с пивом. Несколько штук валялось рядом, довольно сильно помятых, тут же лежал пакет кефира. Макс остановился, дожевывая бургер, смотрел на странный набор продуктов. Заметил еще одну жестянку с пивом у края тропинки, подошел, глянул вниз.

Было тут довольно высоко, метра два, крутая глинистая тропинка пропадала в высокой, умопомрачительно пахнущей траве. Высокую, с белыми соцветиями, Макс помнил, она называется таволга, еще опознал камыш и густую осоку. Трава была примята, точно прошлось стадо кабанчиков, вернее, повалялось тут от души. Они еще были здесь: справа краем глаза Макс заметил какое-то движение, сбежал немного вниз, присмотрелся.

Там были трое, один валялся на траве, а двое топтались рядом. Не кабаны, понятное дело – по траве катался Витька, а били его двое. Давешние Ахромкинские подельники, рыхлый верзила с татуировкой и молчаливый юноша в спортивках и белых кроссовках. Витька все порывался встать, но каждый раз его ударом сшибали наземь, он дернулся еще раз-другой, потом завалился набок и закрыл руками лицо. Рыхлый со всей дури врезал ему ногой по затылку, юноша неторопливо обходил жертву, примериваясь.

Макс отступил, отвернулся. Его никто не заметил, и первым порывом было убраться отсюда и как можно скорее. Понятно, что Витьке прилетело за вчерашнее депутатское барахтанье в луже: сам кашу заварил, сам пусть и разгребает последствия. А с другой… С другой это была не просто разборка на районе, дело касалось их всех. Если сейчас вырубят Витьку – а все к тому и идет, судя по звукам снизу – то завтра их всех переловят поодиночке. Работы нет, деньги на исходе, а если еще и жилье последнее отнимут что тогда – лечь и помереть на радость тому же мордатому Ахромкину с Победой на пузе?

Макс сполз по траве, придерживаясь за толстые стебли, присмотрелся. Витька уже никакой, даже встать не пытается, а эти двое полны сил и вошли во вкус. Один здоровый, другой резкий, активный: они друг друга отлично дополняли. Макс огляделся в темпе, но ни камня подходящего поблизости не усмотрел, ни палки какой удобной. Витька тем временем попытался отползти к воде, получил по ребрам сразу с двух сторон и больше не шевелился. Макс едва сдержался, чтобы не ринуться вниз, но усидел в своем укрытии. Что толку – ну налетит, врежет рыхлому пару раз и грохнется рядом с Витькой. Это не на ринге, по правилам, и, чего скрывать, слабоват он против этих двоих. Не гопники в подъезде, чего уж там.

И тут осенило: Макс рванул на дорогу, спрыгнул в яму с кирпичами, нашарил в расщелине пакет. Вытащил шокер, щелкнул кнопкой, и тут же зажглась синяя дуга, запахло озоном. Макс кинулся обратно, слетел по склону, как тот самый кабан. «В драке всегда первым вали самого здорового», – эта истина сидела в «прошивке» еще со школы. Бандиты обернулись на шум, Макс перекатился через плечо и всадил шокер в печень верзиле, нажал кнопку. И сам обалдел – тушу за сотню весом тряхнуло, как гигантский холодец. Дядя смешно и нелепо задергался, замахал лапищами, выпучил глаза так, что они того гляди вылезут из орбит. Порывался заорать, но только воздух хватал и вдруг с размаха сел в осоку и хлопал там глазами.