Чёрные цветы

– Ну, если станет совсем жутко, я ведь смогу спрятаться в туалете, – с дурацкой улыбкой ответил он. – Надеюсь, там не будет сенотов и пещер.

– Господи, лишь бы не было. – Я набрала пригоршню песка и пропустила его сквозь пальцы, тихо радуясь тому, что здесь можно бояться разве что солнечного ожога. Ну или столкновения с медузой.

– А ты что делаешь на уик-энд? – спросил Билли.

– Мы в субботу встречаемся с Иви и Мией. И ты не поверишь, не для тренировки. Проведём целый день в Майами. Прошвырнёмся по магазинам, посидим в кафе, типа того.

– Магазины, конечно, отстой, но сойдёт. – Билли подкинул оранжевый «скиттлс», но промахнулся.

– Уж конечно не сравнить с прятками в сортире кинотеатра, – ответила я, и он театрально схватился за грудь.

– Да как ты смеешь!

Я рассмеялась, вскочила и стряхнула песок.

– Спорим, я первая добегу до воды? Раз, два…

– Эй, погоди! – закричал Билли, роняя пакетик с конфетами. – Я не готов!

– Три!

Размахивая руками, загребая ногами песок, я помчалась к сверкающему морю, которое всегда будет для меня домом. Я с брызгами влетела на мелководье и продолжала бежать, медленнее и медленнее, пока вода не подняла меня над дном. И тогда я нырнула.

Эпилог

Миновали сотни лет с того дня, как Евлалия ступала по узкому полумесяцу земли посреди сине-зелёного моря, но она никогда не теряла с ним связи. И она чувствовала остров весь, каждый миг своей жизни.

Как дико забилось его сердце от любви к маленькой девочке с именем цветка. Как разгневался он, когда в его сердце прыгнула другая девочка, а та, которую он хотел, умерла. Как он мучился от скуки и отчаяния, пока тянулись дни бесконечной жизни коварного мальчишки, предлагавшего ему одну безымянную жертву за другой, все до единой отвергнутые островом.

Прошли годы и десятилетия, и однажды Евлалия подумала, что мальчишка мог усвоить полученный урок. Она решила открыть остров для новых людей и дать ему шанс кого-то полюбить. И посмотреть, что будет. Сперва она ничего не почувствовала. Но вскоре ей передалось глубокое раздражение острова, когда настырный мужчина с аквалангом принялся лазить и ковыряться у него во внутренностях. А потом облегчение, когда это прекратилось.

И тут появилась девушка.

Однажды ранним утром сердце Евлалии сладко сжалось. А в укромном садике возле её итальянского коттеджа цветы внезапно порозовели. Шли дни, и они меняли оттенки на пурпурный и лиловый, а потом на алый и кроваво-красный, и её собственное сердце ожило для новой страстной, властной любви. Она упивалась ею.

Евлалия резала лимоны у себя на кухне, когда её сердце остановилось. Только что она склонялась над кухонным столом, и вот уже очнулась, лёжа на полу. Судя по настенным часам, миновало два часа. Белые волосы выпадали у неё целыми прядями, ногти посинели и слоились, а все цветы увяли. Сердце вроде бы билось, но слабо и неровно.

Едва придя в себя, она отправилась в путь, перелетев через Атлантику, затем на чартерном рейсе добралась до шумного острова, где купила лодку. Евлалии не требовались дары новых технологий, чтобы найти свой остров, она просто закрыла глаза и последовала его призыву.

Остров признал её, не успела она высадиться. Когда лодка приблизилась к берегу, серые воды снова стали прозрачно-аквамариновыми. Кроны пальм расправились, а их мертвенный бурый цвет сменился на сочную зелень. Птицы в глубине леса окликали её по имени. Они звали её не тем именем, которое дали ей люди века назад, и не теми фальшивыми именами, к которым она прибегала последние сотни лет, но её истинным, настоящим именем.

Она обошла каждый дюйм острова, снова делая его цельным. Растения зеленели от её прикосновений, выпуская белые бутоны. Упавшим деревьям уже поздно было помогать, но они дали пищу для пышного и мягкого мха, а животным – место, где можно было устроить логово. Она не спешила, и остров постепенно исцелился, а её сердце снова стало биться сильно и ровно.

Чтобы скрыть руины дома двух сестёр, она вырастила целый ковёр из белых фиалок. Затем отправилась к каменному пруду в центре острова и нырнула. В сверкающей синей воде она удивилась, как смогла так долго прожить вдалеке. Большой мир оказался удивительным местом, вечно меняющимся, полным сюрпризов и ужасов, но её место было здесь.

Она нашла его, сжавшегося в комок на дне пещеры.

Иону.

Красота его лица по-прежнему будила в ней смутную тревогу, но больше она не испытывала прежней одержимости, алчного желания, чтобы он принадлежал ей одной. Остров тоже не захотел принять его обратно, и он был сломлен. Он погибал. А она даже не была уверена, что чувствует из-за этого. Она спросила, усвоил ли он за эти годы урок. Он заверил, что усвоил его ещё сотни лет назад, но в столь долгой череде лет постепенно позабыл снова.