Чёрные зеркала (СИ)

— Если еще кто-то из вас шевельнётся, убью. Это последнее предупреждение.

Он склонился над Гвендой. Одной рукой обхватил ее за шею сзади, а другой начертил на лбу знак из множества перекрещивающихся линий.

— Надо признать, умно придумано, — продолжил он, наблюдая, как лихорадка жены постепенно проходит. — Гвенда в теле огневички, а Свон — водница. Их народец умеет «тушить» огневиков. Прием запрещен и грозит арестом, но наша староста решила, что сегодня любые средства хороши. За что и поплатилась.

Я кружила над Юмми, пытаясь понять, дышит ли она, и не понимала. «Поплатилась» — звучало очень плохо. Почти необратимо. Выглядела светлая девчонка плохо. Как сломанная кукла, которую хозяйка оставила в грязи за ненадобностью.

Ульрих захрипел, не в силах больше сделать ни единого вздоха.

А меня накрыло. Основательно.

Наверное, следовало сдаться. Позволить Гвенде и Дарлину сделать то, о чем они мечтали восемь столетий. Но накатила ярость. Неконтролируемая. Как в отражении, когда я была готова разорвать на куски любого, кто посмеет встать на пути. Как смеют эти двое цепляться за жизнь, принося в жертву других?! Моих друзей, моего любимого?! Юмми растоптала репутацию ради Гвендарлин, а Ульрих… Ульрих…

— НЕНАВИЖУ!

Голова закружилась. Моя голова. Я слишком резко села, а ведь тело пролежало без движения более полутора суток и не было готово слушаться мгновенно.

Ох… Эмоции снова помогли вернуться. Не страх, так ярость…

— Дарлин, — прошептала Гвенда в ужасе, указывая трясущимся пальцем на меня.

Основатель не хуже жены удивился, не веря тому, что видел. Брови приподнялись, губы задрожали.

— Как? Как ты… это сделала?

— Отпусти Ульриха! НЕМЕДЛЕННО!

Злость снова пришла на выручку, я нашла силы, чтобы вскочить.

Дарлин молчал, не отрывая от меня взгляда черных глаз. Чужих глаз на лице Эмилио.

— Я сказала: ОТПУСТИ ЕГО!

Громыхнуло отменно. Из-под потолка рухнуло несколько камней. Они вылетели прямо из стены и рассыпались по ковру песком. Будто и не были единым целым.

Дарлин послушно шевельнул пальцами, и ноги Ульриха коснулись пола. Он несколько раз кашлянул и с облегчением потер шею.

— Ты не ответила на вопрос, как это сделала? — Дарлин пришел в себя. Встал и любопытством вглядывался в мое лицо. Как учитель на ученика, совершившего нежданный прорыв.

Меня передернуло от этого взгляда. Вспомнилось, насколько я доверяла Рэму Дювалю.

— Захотела и сделала.

— А как попала сюда? Ты бы не смогла пройти по ведьмовскому пути. Никто, кроме ведьм, на это не способен. Если только, — он задумчиво потер подбородок, — если ты не пробралась в Гвендарлин до изоляции. Но ты бы не справилась. Твое тело увезли из замка Ван-се-Росса утром. А значит, и от портала. Находиться долго вдали от тела нереально, особенно если нет опыта. Если только ты не…

Он замолчал, боясь закончить фразу.

— Если только что? — спросила я с издевкой. — Не вселилась в другое тело? Почему нет? Яблоко от яблони, знаешь ли. Я гораздо одареннее Барбары.

Возможно, и не следовало раскрывать осведомленность. Но я ощущала, что ведьмы начали обряд. С Гвендарлин что-то происходило. Предсмертная агония продолжалась, но не так… хм… не так интенсивно, как раньше. По стенам замка, как по венам, текла спасительная энергия. Прямиком от сердца. Хватит ли ее? Не опоздали ли ведьмы и полуцветы? Ответа я не знала, но чувствовала, что следует тянуть время. Потому и говорила с Дарлином, пользуясь его проснувшимся любопытством. Душила собственное желание вцепиться ему в лицо. Хотя толку-то. Это ж лицо Эмилио.

— Всё выяснила, значит?

Я ожидала усмешки, но, кажется, ему доставили удовольствие мои «успехи». Это что — извращенная родительская гордость?!

— Выяснила, — я посмотрела ему в глаза с вызовом. И спросила: — Что будет с Эмилио и Летисией?

Вряд ли ответ обрадует. Но что-то же следовало спрашивать.

— Летисия умрет. А Эмилио… Если возьму другую оболочку, эту могу пощадить. Герцогу необязательно умирать. В отличие от жены, я могу вселяться, не убивая. Оболочки умирают сами. Но лишь те, которыми пользуюсь годами.

— А как же мэтр Риц? В нем ты пробыл отнюдь не годы.

— Это была необходимость. Мертвый Риц не мог отрицать вину, а нам был нужен…

— Козёл отпущения?

— Только не говори, что тебе его жаль, Лилит. Он презирал тебя, считал хуже грязи под ногами. Как и всех полуцветов.

— Вот только я не полуцвет. Зачем вообще понадобилось превращать меня…

Дарлин не дал договорить, пояснил с раздражением:

— Это побочный эффект магии. Смешения крови мага и сущносности духа. Своего рода несовместимость, которая проявляется «маской полуцвета». Так мы это назвали.

— А тебя не смущает, что твоя жена займет именно мое тело? В физическом смысле? Мы как-никак родственники.

Дарлин закатил глаза.

— Кем ты меня считаешь? Извращенцем? Твое тело идеальный сосуд для освобождения Гвенды из многовекового плена. В будущем она создаст новое.

— Для освобождения Гвенды? — переспросила я подозрительно. — А как же ты? Ты ведь привязан к замку в любом теле.