Черный аббат. Мелодия смерти

– В этом нет сомнения, сэр, – кивнул Гольдберг. – В Лондоне лишь одна банда способна на такое. Я мог бы арестовать ее сегодня же, но ставлю миллион против фунта: никаких улик мне не добиться.

– Вот и я сказал Джилберту то же самое, – поддакнул Линдел. – Разве не удивительно, что в двадцатом веке случаются подобные происшествия? Преступников всего трое или четверо, их имена известны сыщикам, – вы ведь сами называли их мне после ограбления ювелирного магазина, – и при этом полиция бессильна доказать причастность этих людей к кражам со взломом. Признаться, это настораживает.

Гольдберг почувствовал в этих словах упрек и немного обиделся, но не подал виду и даже улыбнулся.

– Не забывайте о трудностях, которые возникают перед нами. Эти воры – криминальные виртуозы. Они действуют с таким мастерством, что практически не оставляют следов. Мне не понятно другое: почему они позарились на ваш сейф? Что в нем такого особенно притягательного?

– Некоторое время назад наш сейф уже пытались взломать, – напомнил Уоррел. – Но тогда преступникам что-то помешало, и они сбежали.

– Так вы хотите, мистер Уоррел, чтобы в прессу не просочились подробности? – осведомился инспектор.

Владелец фирмы замотал головой.

– Вы не поняли. Мы с мистером Франкфортом желаем, чтобы это происшествие вообще нигде не упоминалось. Мы целиком полагаемся на вас в данном вопросе. Не сообщайте репортерам ни слова.

– Я и не собираюсь, – сухо заметил детектив. – Но учтите: журналисты могут сами пронюхать, и тогда вам придется объясняться с ними, хотя я надеюсь, что такого не случится. Вы поступили благоразумно, сразу же обратившись в полицейское управление.

В следующие полчаса Гольдберг тщательно изучал место преступления в надежде обнаружить какую-нибудь зацепку. Попутно он делал отметки в записной книжке, а затем вызвал из полицейского управления, помещавшегося на Олд-Джеври, двоих констеблей, которые убрали из помещения инструменты взломщиков.

По-видимому, грабители забрались в контору вчера по окончании трудового дня и провели там до поздней ночи. Они почти вырезали запирающий механизм, но что-то помешало им, и они исчезли, бросив инструменты. Это был не первый взлом в Сити. За последние полгода воры так осмелели, что совершали по одному-два нападения ежемесячно, причем в большинстве случаев удачно.

Очевидно, грабители хорошо знали, что хранилось в маклерской конторе, и это заставило полицию сконцентрировать внимание на владельцах фирмы. Однако все попытки установить связь между ними и взломщиками оказались безрезультатными.

Встретив однажды Джилберта на улице, Линдел в шутку посоветовал ему попытаться заработать вознаграждение, объявленное компанией «Уоррел энд Берд» и ее партнером тому, кто выведет на след преступников и поможет возвратить похищенные ценности.

– Поразмыслив на досуге, – сказал Линдел другу, – я пришел к выводу, что ты с твоей проницательностью и фантазией мог бы стать превосходным сыщиком.

– Или вором, – проворчал Стэндертон, пребывавший в скверном настроении и, по-видимому, тяготившийся материальными затруднениями.

Ответив на все вопросы детектива и подписав протоколы показаний, Франкфорт попрощался с Уоррелом и Гольдбергом и направился в «Просцениум» – модный мужской клуб в Сити. Там его ожидала телеграмма, прочитав которую, он нахмурился: «Надо поговорить. Встретимся в четыре – Чаринг-Кросс. Дж.».

В назначенное время Линдел приехал на вокзал и заметил своего приятеля возле больших часов.

– Что-то случилось? – поздоровавшись, осведомился он.

– Со мной? – переспросил Джилберт. – Ровным счетом ничего.

– Но вид у тебя такой, будто стряслось что-то крайне неприятное, – озабоченно произнес Линдел. – Давай рассказывай.

– Неприятное? – усмехнулся тот. – Все, что совершается вокруг меня, старина, – неприятно. Я не вылезаю из неприятностей, как крыса из подвала. А к тебе у меня просьба, – быстро добавил он. – Я так поиздержался, что должен раздобыть денег, причем срочно, – серьезно и по-деловому заявил Джилберт. – Хочу посоветоваться с тобой насчет акций, облигаций и прочих ценных бумаг. Проконсультируй меня.

– А ты полагаешь, что я много в них смыслю? – хитро улыбнулся Линдел.

К Джилберту вернулось свойственное ему чувство юмора, и, подмигнув другу, он ответил:

– Конечно, ты ни черта в них не понимаешь, но и то немногое, что тебе известно, ты обязан сообщить мне.

– Мой дорогой! – воскликнул Линдел. – Что ты вбил себе в голову? У тебя ведь медовый месяц! Кстати, где твоя супруга?

– Дома, – коротко ответил Стэндертон, который не испытывал ни малейшего желания говорить об Эдит, а у Франкфорта оказалось достаточно такта, чтобы больше не затрагивать эту тему.

– Я дам тебе инструкции. Что тебя интересует?

– В первую очередь – вопрос о помещении капиталов. Что нужно сделать, чтобы иметь двенадцать тысяч годового дохода?

Линдел застыл от изумления.

– Ты в своем уме, дружище?

– Разумеется, – немного обиженно произнес Джилберт. – Я в своем уме и не пьян.