Черный Ангел

— Теперь вы знаете все, что и мы, — заключил Рейд. — Все, о чем мы можем вас попросить, — это делиться с нами любыми сведениями, которые могли бы помочь нам против этих людей. Если вы встретитесь со Стаклером, мне хотелось бы, чтобы вы рассказали мне, о чем он станет говорить с вами. Точно так же, если вы сумеете обнаружить того агента ФБР, Босворта, пожалуйста, сообщите нам. Во всем этом деле он для нас остается неизвестной фигурой.

Я рассказал им о Босворте, когда мы ехали в Портленд. Казалось, они должны были бы уже знать о нем. В конце концов, именно он копался в одной из их церквей. Однако они не знали, где он, и я решил не сообщать им, что он где-то в Нью-Йорке.

— И еще мистер Паркер, я хочу, чтобы вы соблюдали осторожность, — сказал Рейд. — Существует какой-то мозговой центр, который управляет всеми их действиями здесь. И это вовсе не Брайтуэлл.

Он постучал пальцем по изображению головы Капитана в доспехах.

— Где-нибудь имеется тот, кто считает именно себя воплощением Капитана, а это означает, что он страдает от самого немыслимого заблуждения из всех. Он считает себя Ашмаилом и ищет своего близнеца. В настоящий момент вы любопытны Брайтуэллу, но важнейшей задачей для них остаются все же поиски статуи. Как только они найдут статую, он снова переключит внимание на вас, и тогда вряд ли дело закончится хорошо.

Рейд перегнулся через стол и схватился рукой за мое плечо. Правой рукой он расстегнул ворот своей рубашки и вытащил серебряный крест с чернением, висевший у него на груди.

— Однако помните: что бы ни случилось, вы на все найдете ответ здесь.

С этими словами Рейд снял с себя крест и протянул его мне. Немного поколебавшись, я принял его дар.

* * *

Домой я возвращался один. Рейд и Бартек предлагали проводить меня и даже остаться со мной, но я вежливо отказался.

Возможно, гордыня была и неуместна в моем положении, но я чувствовал себя неуютно при мысли, что нуждаюсь в двух монахах, которые прикрывали бы мою спину.

Когда я добрался до дома, на подъездной дороге стояла машина, входная дверь оказалась открытой. На циновке у входа лежал Уолтер, с блаженством обгладывающий мозговую косточку. Эйнджел появился у него за спиной. Уолтер посмотрел вверх, помахал хвостом, затем вернулся к своей трапезе.

— Не помню, чтобы я оставлял дверь открытой, — заметил я.

— Нам хотелось бы думать, что твоя дверь всегда открыта для нас, а если и не открыта, то мы можем всегда открыть ее отмычкой. К тому же мы знаем все коды сигнализации в этом доме. Мы оставляли сообщение на твоем сотовом.

Я проверил телефон. Я не слышал, как он звонил, но сообщения были. Целых два.

— Меня отвлекли.

— Чем?

— Это длинная история.

Я прослушал сообщения. Первое было от Эйнджела. Второе от Эллиса Палмера, которому я отказал, когда он приезжал ко мне по поводу своего сына, и посоветовал обратиться к кому-нибудь другому. Его слова оборвались рыданиями прежде, чем он сумел мне сказать все, что хотел, но услышанного было достаточно.

Тело его сына Нейла нашли в какой-то канаве, в Канзасе. Те люди, которым он задолжал деньги, в конце концов потеряли терпение.

Глава 18

Немногие сейчас помнят имя Сэма Лихтмана. Лихтман был нью-йоркским таксистом. 18 марта 1941 года он вел свою желтую машину по Седьмой авеню близ Таймс-сквер, когда перед ним на перекрестке внезапно выскочил парень. Согласно паспорту звали погибшего сеньор Хулио Лопес и он был испанцем. В замешательстве никто не заметил, что дон Хулио говорил с другим человеком на перекрестке прежде, чем сделал тот роковой шаг. Пока собравшаяся толпа любопытных ждала полицию, этот второй человек поднял коричневый кожаный портфель, лежавший подле тела, и исчез.