Черный беркут

— Вова, если ты его упустишь... — Рябушкин услышал в трубке не совсем уверенный скрип зубов бригадира.

— Возьмем, Юрий Иванович.

Джип развернулся и наехал колесами на бордюр. Двери открылись, четверо боевиков Блинова, расправляя плечи, уверенно прошли на территорию парка.

Светлана сразу узнала Рябушкина. Тот часто проходил мимо ее отдела и скрывался в служебном помещении. Она инстинктивно вцепилась в руку Алексея.

Ремез мог бы дождаться гостей и начать разговор, сидя на лавочке. Однако он был профессионалом, а не пижоном, поэтому быстро встал и отошел от лавки. Светлана продолжала держать его за руку.

— Отпусти руку и отойди, — раздельно произнес он.

Парни уже начали окружать их, у двоих в руках дубинки. Настроены они были решительно. Отходить девушке было поздно.

— Ты сам пойдешь, — спросил Рябушкин, — или тебя попросить? Коля, попроси его.

Николай Игонин красиво покрутил дубинкой перед собой и над головой. Алексей шагнул навстречу, отвлекая Рябушкина, который намеревался подобраться к девушке со спины.

Игонин умел обращаться с дубинкой, он молниеносно сориентировался и нанес сильный удар в плечо Алексея. Ремез даже не поморщился. Он стоял, собирая боевиков в кучу, и получил второй удар по спине, потом еще один. Теперь все четверо насели на него, видя его пассивное поведение. Осталось только свалить этого здоровяка и, как обычно, пустить в пинки.

Ну все, теперь пора.

«Беркут» одним ударом выбил одного боевика из плотного окружения. Захватил чью-то руку и, выкручивая ее с хрустом, развернулся лицом к нападавшим.

В свете фонарей Светлана видела лицо Алексея, спокойное и суровое, с прищуренным левым глазом, словно он прицеливался. Он методично и хладнокровно наносил удары, девушка про себя считала их: один... три... пять... семь...

Последний, девятый удар достался Рябушкину. Ремез в своем стиле, слегка подпрыгнув, резко выбросил ногу вперед.

Все.

Алексей быстро осмотрелся и протянул девушке руку.

— Нужно уходить отсюда. У меня машина неподалеку.

Она дотронулась до его плеча. Через разорванный рукав рубашки был виден длинный багровый кровоподтек — след от удара дубинкой.

— Больно, Леша?

— Заживет.

Глава 8

20

Только в половине одиннадцатого утра в квартире на Большой Песчаной улице взяли трубку. Сонный голос спросил:

— Алло?

Кавлис улыбнулся: Ремез. Пичуга. Он узнал его голос по одному только слову. Любой из бригады узнал бы его. Ремез слыл самым жизнерадостным «беркутом» среди них. Несмотря на внушительные габариты, Птаха был добрым парнем.

— Леша?

— Допустим. А там кто?

— Николай Кавлис.

В трубке повисла тишина. Майор едва различил, как Ремез шепотом, по слогам произнес:

— Кавлис... — И уже громко: — Майор! Ты?

— Я, Леша.

— Ты откуда, Николай? Из города? Проездом? Ты на вокзале? Я сейчас подскочу. Жди меня.

Кавлис улыбнулся. Все-таки Птаха скучает по бригаде. И был уверен: спроси сейчас Ремеза: «Вернешься в часть?» — тот, не колеблясь, ответил бы: «Ждите. Я сейчас».

— Не торопись, Леша. Я хотел зайти к тебе, поговорить.

— Поговорить? Давай быстрее, майор! Ты даже не представляешь, как я хочу поговорить с тобой. Да мы с тобой заговорим друг друга! Может, мне выйти тебе навстречу?

— Не надо, через пять минут я буду у тебя.

Алексей встречал гостя на площадке, Кавлис, едва поднявшись на второй этаж, сразу попал в медвежьи объятия хозяина.

— Чувствую, неспроста явилось ко мне начальство. Ничего, что я на «ты»? Я вроде бы и не в подчинении теперь.

— А хотел бы? — Кавлис прошел в комнату, оглядывая прокуренные потолки и пожелтевшие обои.

— Хотел бы, но, как говорят, поезд ушел, пристяжные разбежались. Водочки?

Николай согласился. Ремез ловко разлил водку по рюмкам и подмигнул гостю:

— За встречу?

Майор выдержал паузу, в упор глядя на хозяина.

— За Станислава Фиша. За Аню Орешину. — И опрокинул рюмку в рот.

Он видел, как задрожала рука Алексея, расплескивая водку. Ремез долго смотрел на гостя, боясь задать вопрос.

— Ты что говоришь, майор?! — Алексей придвинулся к нему. Кавлис почувствовал, что еще чуть-чуть, и Ремез схватит его за грудки.

— Так вышло, Леша, — тихо ответил он, глядя на посеревшее лицо боевого товарища.

— Почему Аня? А, майор? Почему Аня?

* * *

В тот день они встретились случайно. Алексей с Сашкой Сапрыкиным ходили по магазинам, подбирая родителям подарки к Новому году. Стоял страшный мороз, кондиционеры у дверей не успевали сгонять холодный воздух с посетителей, входивших в центральный универсам города. Возле дверей висело полупрозрачное облако пара, цеплявшееся за каждого входящего и какое-то время следовавшее за ним. Хуже всего было очкарикам; сделав несколько шагов, они останавливались и либо снимали запотевшие очки, либо, сдергивая перчатки, совали занемевшие пальцы к линзам и отчаянно протирали их. Потом проверяли, видно что или нет, смешно задирая подбородки и оглядываясь.