Черный человек

Очередная пауза, но на этот раз более осмысленная. Он почти слышал, как вращаются, ведя подсчет, шестеренки в голове Гватемальца.

– На воле дела делать г’раздо дороже, чем в тюрьме, – наконец сказал собеседник, и сказал вкрадчиво.

– Представляю себе.

– И переправка через границу тоже денег стоит. – Гватемалец втянул воздух, зашипев, как раскаленная сковородка, на которую плеснули водой. – Тут одолжение серьезное, еврошваль. Большой риск, очень высокие ставки.

– Нелицензированный «МарсТех». – Карл бросил эти слова в пропасть тишины, разверзшейся на том конце линии. – Слышишь, что я говорю?

– Не больно-то много пользы мне тут с него. – Но теперь в спокойном голосе Гватемальца пробивалось возбуждение.

– Значит, на воле используешь. Может, с законниками поделишься, чтобы они тебе срок скостили. Может, задел на будущее там-сям сделаешь. Уверен, человек вроде тебя куда лучше, чем я, знает, как инвестировать капитал. Так что, будешь искать моего парня или нет?

Снова молчание, напряженное, краткое, многообещающее. Внезапно ощутив всплеск тревоги, Карл бросил через плечо настороженный взгляд. Лишь мрак между ним и лестницей к башне. Темная живая изгородь. Никого. Он повел плечами, ощущая в теле скопившееся за последние дни напряжение. Гватемалец снова заговорил.

– Позвони мне через два дня, – прохладно сказал он. – И подумай об очень большой сумме.

И повесил трубку.

Карл сложил телефон и слушал слабое потрескивание, с которым сгорает и плавится его нутро. Испустил долгий вздох и, ссутулившись, привалился к парапету. Напряжение сдавливало шею, как чьи-то мускулистые пальцы. По другую сторону залива виднелись пологие холмы округа Марин. Он смотрел на последние оранжевые блики дневного света на их склонах, томясь каким-то смутным желанием, определить которое никак не удавалось. Телефон в кулаке нагрелся от идущих в нем процессов самоуничтожения, а воздух, напротив, неожиданно холодил.

– Не там ищешь, тринадцатый.

Голос заставил его круто обернуться и принять боевую стойку, по-прежнему сжимая телефон, словно тот мог стать оружием.

Она стояла у кромки деревьев, и Карл знал, что тревожная дрожь, которую он ощутил раньше, была вызвана ее взглядом. Она вышла вперед, вытянув руки с демонстративно развернутыми пустыми ладонями. Ему знакома была и эта поза, и этот голос. Он посмотрел на лицо и увидел, что в этот раз она не озаботилась тем, чтобы его раскрасить.

– Здравствуй, Рен.

– Добрый вечер, мистер Марсалис.

Кармен Рен остановилась, не дойдя до него по вечному бетону метров трех. Ноги врозь, ботинки с заклепками дают все основания полагать, что мыски кованы металлом. Черные брюки-пилоты с застегнутыми карманами на бедрах, простая серая куртка на молнии с воротником-стойкой, подчеркивающим линии ее бледного узкого лица, волосы убраны назад. Карл оглядел ее с ног до головы на предмет оружия, но не увидел ничего, что она могла бы быстро достать, и вышел из боевой стойки.

– Мудро, – сказала она. – Я пришла помочь.

– Так помогай. Сядь по-турецки, руки за голову и не шевелись, пока я буду звонить в ШТК-Без.

Она адресовала ему быструю улыбку.

– Боюсь, я не настроена на такую щедрость.

– А я не сказал, что у тебя есть выбор.

Что-то изменилось в ее взгляде, в дыхании. На лицо вернулась улыбка, но теперь в ней был некий адреналиновый флер, прелюдия для вечного «бей или беги». Она передала ему этот посыл со странным, беззаботным самозабвением, удивительно перекликающимся с жестом ее протянутых вперед раскрытых ладоней. Неожиданно уверенность, что он сможет ее взять, пошатнулась.

Он откашлялся, прочищая горло:

– Отлично вышло. Как ты это сделала?

– Практика. – Улыбка опять была убрана, припрятана до поры. – Будем разговаривать или дашь разыграться своей генетике?

Он вернулся мыслями к Невану. Разбитому стеклу и крови. Ночи в Стамбуле, дороге домой по улице Моды и… Он опустил шлюз от плотины воспоминаний, потуже закрутил все вентили, чтобы больше ни один образ не просочился в сознание. Скривился.

– О чем ты хочешь говорить?

– Как насчет того, чтобы я вручила тебе ключ к этому делу в красивой шкатулке?

– Я же сказал, что я не коп. И потом, зачем тебе это? В последний раз, помнится, ты играла в команде Манко Бамбарена.

Говоря, он внимательно вглядывался в ее лицо, в котором ничто не дрогнуло при звуке этого имени.

– Люди, на которых я работаю, бросили меня, – сказала она. – Не хочешь спросить себя, почему я сбежала, когда ты дрался с Меррином?

Он пожал плечами:

– Полагаю, так поступают все крысы, когда корабль идет ко дну.

– Ошибочное предположение.

– Хочешь это обосновать? Доказательно?

– Доказательства тут. – Она похлопала по карману куртки. – Мы перейдем к ним через минуту. А вначале почему бы тебе не припомнить ту драку? Не припомнить и не обдумать?

– Думаю, я бы лучше просто увидел доказательства.

Тонкая улыбка.