Черный человек

Но в основном он был просто рад тому, что ему не придется на нее охотиться.

В комоде возле раковины он обнаружил знакомые капсулы – быстроусвояемое сочетание кодеина и кофеина, как раз то, что надо для его ребер. Пустил из инфракрасных кранов воду в широкую неглубокую мраморную ванну напротив зеркала, намылился и стал смывать с лица белую дрянь. Это потребовало времени. Он более или менее справился, сунул под кран голову, потом вымыл шею. Взял одно из пастельных полотенец Греты Юргенс с поручней возле ванны, вытерся досуха, снова посмотрелся в зеркало и на этот раз испугался себя уже не так сильно.

«А теперь поглядим, сможешь ли ты испугать Онбекенда».

Он бросил в рот капсулу кодеина, разгрыз ее, пару раз сглотнул, провел языком по зубам, подбирая крошки, и запил водой из-под крана. Еще раз глянул в зеркало, словно его отражение могло дать какой-то полезный совет, потом пожал плечами и погасил свет.

Спустился на первый этаж и стал ждать.

– Ты не обязан делать это, – сказал ему Нортон.

Карл прошел мимо него, обходя стол в поисках удачной позиции.

– Обязан.

– Этим ее не вернешь.

Карл нацелился на длинный удар под узким углом к борту.

– Я думал, мы об этом уже спорили.

– Да ради бога, Марсалис, я с тобой не спорю. Я пытаюсь образумить тебя, может даже, помешать расстаться с жизнью. Смотри, похороны Севджи в субботу. Мне не составит труда переправить тебя через границу Союза и защитить от полиции, пока ее будут хоронить. Почему бы тебе не поехать туда?

– Потому что, насколько я понимаю, этим ее тоже не вернешь.

Нортон вздохнул:

– Это не то, чего она хотела бы, Марсалис.

– Нортон, ты, на хрен, никакого понятия не имеешь, чего хотела бы Севджи. – Он ударил по шару, но не рассчитал угол и смотрел теперь, как шар ударился о борт и покатился прочь от лузы. – И я тоже не имею.

– Тогда зачем ты туда собрался?

– Потому что кое-кто однажды дал мне ключ к жизни: делай только то, с чем ты сможешь жить. А я не могу жить с тем, что Севджи мертва, а Онбекенд все еще ходит по земле. – Карл уперся в край стола широко расставленными руками и кивнул на беспорядочно разбросанные по сукну шары. – Твой удар, – сказал он. – Посмотрим, что ты сумеешь с этим сделать.

Глава 54

Болеутоляющее подействовало быстро и оставило ему в подарок легкую тошноту и смутное ощущение общего благополучия, без которого он, пожалуй, предпочел бы обойтись. Карл рыскал по первому этажу, прикидывал огневые позиции, лениво обдумывал оборону. Возился с наваленным на столике для завтрака оружием, но тоже без особого энтузиазма. Ему будто что-то мешало.

Он нашел место, где можно было сидеть и смотреть на каньон и вздымающиеся вокруг него горы. Солнечный свет скользил по хребтам, делая все вокруг сияющим и слегка нереальным. И Севджи Эртекин тут же вошла в его мысли, как будто только того и ждала.

Это было то же самое чувство ее присутствия, которое он испытывал, когда смотрел, как гаснет день над округом Марин и когда уезжал из Манхэттена по мосту Квинсборо. Карл сидел, позволив чувству расти в нем, одновременно проникаясь тем, как подкрадывается понимание, как оно настигает его также бесповоротно, как сам он настиг Грея. Может, дело было в кодеине, повернувшем внутри какой-то синаптический переключатель, впустившем осознание в его разум и в его душу. Севджи ушла, окончательно и бесповоротно постиг его мозг. Но она не то чтобы мертва. Древние гены, доставшиеся ему от предка из Центральной Африки, просто отказывались рассматривать это. Люди не прекращают существование просто так, не исчезают в небытие, чтоб ему пусто было. «Когда люди уходят, – настаивала какая-то глубинно запрограммированная часть его сознания, – это значит, что они уходят куда-то еще, разве нет? А Севджи ушла. Ладно. Так куда именно она ушла? Вот что надо выяснить, потому что тогда можно будет тоже пойти туда, блин, и найти ее, быть с ней и в конце концов избавиться от этой поганой боли».

Вот так.

«Холмы, что погружались во тьму на противоположной стороне залива, – наверно, она может оказаться там? Или, возможно, среди всего этого стекла и стали, на другой стороне моста? Хорошо, может быть, она где-то в этом долбаном каньоне или за хребтами этих гор. А может, она здесь. За этим нереальным сияющим светом, за этим разреженным воздухом, стоит и ждет тебя».

Он впервые в жизни понял, почему губожевам так трудно не верить в жизнь после жизни, в некое другое место, куда ты отправляешься, уйдя отсюда.

А потом, когда Карл победил в себе то, на что был запрограммирован, когда осознание, к которому он пришел, растаяло внутри, на его месте не осталось ничего, кроме саднящей боли в груди и жгучей ненависти.

И тут, будто в ответ на все вопросы, откуда ни возьмись явились вертолеты.