Черный человек

– Хорошо, он организовал обман, причем от твоего имени. Предполагалось, что другой твой брат прибудет сюда в качестве наемного убийцы марсианской familia. Была состряпана целая история о том, что в familia Лимы готовится чистка, которая положит конец afrenta Marciana[82], чтобы вы снова смогли вести дела с Марсом. Я верно излагаю, Онбекенд?

– Ты сделал это? – прошептал Манко Бамбарен. – Даже это?

– Ладно тебе, Манко, мы же довольно часто об этом говорили, – нетерпеливо отмахнулся Онбекенд. – Правда, не всерьез, но…

– Ты использовал мое имя?

– Да, косвенно. Марсалис, урод, слушай меня…

Бамбарен бросился через стол на Онбекенда. Потрясенный тринадцатый вскочил, готовясь дать отпор. Карл поднял «глок».

– Джентльмены! – предостерегающе произнес он.

Бамбарен, казалось, не услышал его. Он уперся руками в стол, по-прежнему глядя в лицо мужчины, которого принял как брата. Он все так же говорил по-английски, и от гнева его акцент усилился:

– Ты, мразь, использовал мое имя?

– Сядь, Манко, – сказал ему Карл. – Я повторять не стану.

Но босс familia не сел. Вместо этого он демонстративно повернулся лицом к Карлу и его «Блоку». Глубоко вздохнул.

– Сейчас я хотел бы уйти, – холодно сказал он. – Это дело меня больше не интересует. И я снимаю защиту с Греты Юргенс.

– Но, Манко, чтоб тебя, ты не можешь…

– Не говори мне, что я могу и чего не могу, мутант. – И Манко оттолкнулся руками от стола. Посмотрел на Карла: – Ну? На этом наши дела закончены, черный человек?

– Конечно. – Карл и не надеялся, что все это так здорово сработает, но не собирался упускать неожиданную удачу. – Иди к выходу, руки за головой. Выйдешь и закроешь за собой дверь. И хорошо бы мне в течение десяти минут услышать, как взлетают твои вертолеты.

Бамбарен встал и заложил руки за голову. Один долгий миг они с Онбекендом смотрели друг на друга.

– Не делай этого, – проговорил Онбекенд натянутым голосом. – Я твой брат, Манко. Уже четырнадцать сраных лет, как я твой брат.

– Нет, – голос Бамбарена казался таким же холодным, как скала, в алькове которой все они находились, – ты не мой брат, ты ошибка. Моя ошибка, ошибка моей матери, ошибка бездушных гринго. Ты, сука, жертва мутации, тварь, которая проникла в мою семью и использовала меня, тварь, которая готова жировать за мой счет и глодать мои кости, лишь бы прокормиться. Мне следовало послушать остальных, когда ты ко мне явился.

– Ты тоже использовал меня, козел!

– Да. Я использовал тебя в качестве того, кто ты и есть по своей сути. – И Бамбарен плюнул на стол перед тринадцатым. – Мутант! Пиштако! Ты мне никто.

Онбекенд уставился на плевок. А потом неожиданно вскочил.

– Хорош, Онбекенд. – Карл стукнул по столешнице, качнул пистолетом. – Сядь, мудила.

На губах Онбекенда появилась мрачная улыбка.

– Вот уж вряд ли.

Карл резко поднялся. Его стул отлетел назад, а «глок» смотрел теперь прямо в лицо Онбекенду.

– Я сказал…

И тут Бамбарен бросился на него, будто оперпес.

Карл потом так и не смог понять, почему tayta напал на него. Может быть, виной тому был гнев, гнев на Онбекенда, который распространился на всех тринадцатых, а то и на всех модификантов или хотя бы на тех, кто находился в пределах его досягаемости. Или, может, гнев вызвала непривычная беспомощность, которую он ощущал, сидя под прицелом пистолета. А может – Карл ненавидел даже саму мысль об этом – дело было вовсе не в гневе, может, два непохожих друг на друга брата, Бамбарен и Онбекенд, все это время играли с Карлом, импровизировали, старались использовать ситуацию, и у них получилось.

Бамбарен вывернул руку Карла с «глоком», огибая угол стола и крича. Пистолет выстрелил один раз, не причинив никому вреда. Карл извернулся, воспользовался инерцией движения противника и перебросил того через бедро, изо всех сил пытаясь понять, куда делся Онбекенд. Бамбарен атаковал его свирепыми приемами уличных драк, давя пальцами на глаза, ударив коленом в пах. Карл выронил пистолет. Оба они упали на пол, и теперь каждый норовил оказаться сверху.

Таниндо и меш победили. На стороне Бамбарена была древняя, отточенная жестокость уличных потасовок, но ее притупили возраст и долгие годы высокого положения. Карл вырвался из его хватки. Хотя на тринадцатом была вебларовая куртка, зубы сами сжались, когда боль от удара по поврежденным ребрам проникла сквозь кодеиновую вуаль. В пах пришло колено противника, дыхание перехватило, он зарычал, а потом впечатал локоть в лицо tayta. Тот содрогнулся. Карл костяшками пальцев двинул ему под подбородок. Бамбарен поперхнулся и…

За спиной раздался знакомый сухой щелчок автомата «Штайр».