Черный, черный город (СИ)

   - Что происходит, Петруха? - спрашиваю. - Такие дела сразу не начинаются. У тебя, как Иного, предчувствие должно было сработать.

   Он только тихо подвывает.

   - Возьми себя в руки, дозорный, - пытаюсь говорить жестче. - Там ведь твоя дочь, и помочь ей ты не можешь. Один не можешь. А вместе мы справимся. Слышишь меня?

   Он по-прежнему воет. Тогда я со всей силы луплю его по лицу. Голова безвольно дергается, и он замолкает.

   Минуту сидим в тишине. Лишь слышно, как старик ногой сгребает в кучу Петькины трофеи, да Гориллыч что-то бурчит себе под нос.

   - Месяц назад Вера сказала, что Анютка во сне светится, - вдруг говорит Петька. - Я ей не поверил, так как у дочки нет никаких признаков Иной. Абсолютно ничего. Но потом сам увидел. Она действительно светилась. Веки и кончики пальцев рук и ног испускали слабое белое свечение, и при этом никаких следов Силы. Происходило это только когда Анютка спала, во время бодрствования ничего подобного не наблюдалось. Обычный ребенок полутора лет, и довольно спокойный. Вера с ума сходила, так как понятия не имела об Иных, и мне постоянно приходилось ее успокаивать минимальными воздействиями. Какое-то время, - недели две, - ничего не менялось, а потом стало что-то происходить с Сумраком в комнате дочки. Сначала исчез синий мох, и сам Сумрак будто загустел, стал похож на кисель, какой-то мутный, белесый... Я не мог не посмотреть через него, не войти. Да и Сила моя в квартире практически исчезала. Несколько раз обнаруживал у своих дверей этих тварей кровососущих. Стояли, закатив глаза, словно решили упокоится прямо на лестничной площадке. Гонял их, а что толку... Однажды один из них сказал: "Будь осторожен, дозорный". Думал, он запугивать меня решил. Гнал его этажей пять ... Ан нет, оказывается, предупреждала нежить. Чуяли ведь что-то...

   Я сижу тихо, чтобы ненароком не прервать Петькины откровения. И про себя ругаю его последними словами. Это каким надо быть кретином, чтобы держать в секрете случившееся. Думал, само пройдет? И даже мне ни слова...

   - Я очень испугался, Вань, - продолжает Петька. - За Анютку испугался. Инквизиторы отняли бы ее у нас, как пить дать. Этот случай явно в их интересах. Но я только сейчас понял, что на самом деле натворил...

   - И что же? - решаюсь его перебить. За нашими спинами замерли Феликс Игнатьевич с Гариком, уши греют.

   - Я убил Веру, - Петька хватает себя за волосы, лицо искажает гримаса боли. - Не смог защитить свою семью. Я последний имбицил! Такое же чудовище, как эти твари вокруг! Какой я нахрен Светлый?! Этот город выжрал меня досуха, окончательно погасил во мне Свет!

   - Подумай о дочке, - говорю я. - Еще не все потеряно. Ты должен спасти ее. Мы должны...

   - Боюсь, уже поздно, - заявляет вдруг Феликс Игнатьевич. - Скажи, Петр. Глаза у ребенка изменились?

   Тот секунду медлит, будто вспоминая. Потом отвечает:

   - Да, буквально вчера Вера в истерике билась по этому поводу. Зрачки Анютки обесцветились.

   - Все, господа, - выдыхает старик, прислоняясь к стене. Но глаза его вдруг вспыхивают странным азартом. - Мы уже опоздали ...

   - Да пошли вы! - Петька вскакивает, и мгновенно уходит в Сумрак. Я ныряю следом.

   Двери в квартиру на первом слое нет, впрочем, как и самого Петра. Делаю усилие, проваливаюсь на второй слой, и нахожу его сидящим на корточках перед призрачным силуэтом дверного проема. Он судорожно ищет по карманам заряженные амулеты.

  - Глубже надо, - хрипит он. - Еще глубже...

  Вспыхивает одна из монет, и он исчезает. Я пытаюсь идти за ним, но не хватает Силы. И так едва держусь.

   Делаю еще одну попытку, после чего выпадаю в обычный мир. Тело бьет озноб, по спине струится холодный пот. Меня кто-то подхватывает, ставит на ноги.

   - Эх, сопляки несчастные! Все вас спасать надо! - это голос Феликса Игнатьевича, но звучит как-то иначе. - Действительно, да пошло все на хер!

   Я вижу, как его аура скромного мага шестого уровня вдруг вспыхивает всеми цветами радуги, взрывается сверхновой, ослепляет... Такое могущество уже нельзя мерить никакими категориями.

   Он берет меня за локоть, и мы проваливаемся глубоко в Сумрак, туда, где я не смел даже мечтать побывать. Четвертый слой? Пятый?

   Сумеречный облик старика меня озадачивает. Он выглядит гранитной статуей античного героя, но вместо копья сжимает в руке пресловутый зонт, абсолютно не изменивший свой вид. Значит, все-таки артефакт.

   И я вдруг понимаю, насколько древний этот Светлый Высший. Ровесник Гесера, если не старше. Все это время так удачно скрывался под личиной научника средних способностей. Только зачем? Изучал аномальную Тьму и пораженный ею город?

   На этом слое дверь существует. Рядом с ней лежит Петька, выжатый Сумраком как лимон, но все еще в сознании. Подпитываемый Силой Высшего, я поднимаю его, перераспределяя канал, подключаю к подпитке.

   - Быстрее, - глухо произносит Высший. - Уходим...

   Но Петька вновь рвется вперед, а я за ним. Высший матерится нам вслед.