Черный день. Книги 1-8

Стрельба на соседних улицах стихла. Это уже была не ничейная зона, а вражеская. Временами был слышен треск далеких выстрелов. Наметанное ухо могло определить, где проходит фронт, хотя огонь вели не только там. Ему показалось, что «коты» откатывались на север к самой Неве. Значит, с их стороны опасности точно не будет.

На мгновение вспомнилась Карина и ее больной ребенок. Живы ли они, учитывая разгром в «Норе»? В этом городе много людей, заслуживающих спасения. Он чувствовал, как почти за каждым окном и во многих подвалах кто-то прячется от пуль и разрывов.

Плевать. Все погибают, всё рушится, и надо думать о себе. И как максимум – о тех, кому что-то пообещал. Но и это не для них, а ради своих принципов. Почему-то он вспомнил, что Денисов много говорил о принципах жизни, своем кредо и так далее. Этот товарищ любил поразглагольствовать.

Дверь в подъезд.

Саше было привычнее называть это так, а не парадным. Да и с «булкой» и «батоном» он до последнего путался. Какая чушь лезет в голову…

Тут жил его деловой партнер и почти тесть. Именно бармен сводил его с покупателями и помогал перепродавать ценные находки. Сам Саша вряд ли справился бы, не смог бы навести эти мосты. Которые теперь, как всё, сгорели.

Прежде чем зайти в подъезд, еще раз посмотрел на окна. И снова ему показалось, будто кто-то подсматривает из-за шторы с потайным фонариком. Или подает кому-то сигнал.

Подъездная дверь была прикрыта, но не заперта. Странные дела. Весь город прячется и трясется, а тут − заходи и бери, что хочешь.

В подъезде горели тусклые лампы. Но это не говорило о том, что электростанция все-таки работает. В подвале был автономный генератор. Люди в этом доме жили небедные.

Держа себя в руках и думая о своей безопасности, Младший не вбежал на третий этаж, а осторожно поднялся, ступая тихо и осматривая «тактически» (как ему казалось) каждую следующую площадку.

А вот и знакомая дверь, с виду простая, аккуратно обшитая вагонкой и покрытая лаком.

Он хотел уже постучать, но вдруг увидел, что не заперто. Держа оружие наготове, вступил в квартиру.

Почему-то Саша вспомнил, что, когда они с сослуживцами догуливали в «Сучьей Норе», отца Анжелы уже не было на месте. Говорили, что бармен отлучился за бочонками пива.

Дома ли он? Жив ли? Почему дверь не заперта? Где Анжела?

Дверь решил закрыть, чтобы не оставлять позади себя опасность. Тихо-тихо поворачивая ключ в замке, ощутил укол интуиции. Подозрение, что ему тут могут быть не рады.

Оглядел две ближайшие к прихожей комнаты.

Никого.

Была еще одна, самая дальняя. И кухня напротив.

Можно окликнуть, громко назваться. Но это – если бы входная дверь была заперта, и он, придя со смены, открыл бы ее своим ключом. А сейчас Молчун, стараясь передвигаться бесшумно, заглянул на кухню. У него отлегло от сердца. Анжела в махровом халате и тапочках стояла у окна. Свет от слабенькой, прикрытой абажуром лампы на столе ложился на ее волосы. Плотная светонепроницаемая штора была задернута. Анжела, сделав для себя маленькую щелочку, смотрела через нее во двор.

Нет, не похоже на устройство для подачи сигналов. И откуда вообще такая мысль?

Младший был рад увидеть, что с ней все в порядке. Хотя никаких бабочек в животе не ощутил. Просто радость, что еще один пункт в списке дел можно зачеркнуть. Хотя теперь надо думать, как быть дальше.

– Саша?.. – девушка обернулась.

Она была явно удивлена. А еще напугана. И не только тем, что творилось за окном, но и его появлением, – Я… я так рада, что ты пришел. Думала, тебя убили.

Ой, ли? Может, он и плоховато понимал других, но ему хватило ума сообразить, что радости в ее голосе мало. И ведь даже не удивилась его наряду. И не бросилась на шею. Интересно, где Абрамыч? И кого она ждала, подглядывая в окно? Неужели Сашу?

Младший понимал, что должен предложить ей бежать вместе. Или хотя бы вывезти в более безопасные поселения на побережье и там оставить. Но уже знал, какой будет ответ… Она останется. Тут ее дом.

И когда она так скажет… что будет с ней дальше − уже не его проблемы. Этот груз с плеч можно снять. «Добби свободен», – вспомнилось из какого-то фильма.

В голове вертелись разные варианты прощальной фразы, пока он садился, не спрашивая разрешения, за стол.

«Ты хорошая, но нам теперь не по пути… Там, куда я пойду, мне будет проще, если не придется за кого-то бояться…. Так будет лучше для нас обоих…».

Нет, всё глупо. Надо как-то по-другому. Но, пока он думал, девушка его опередила.

– Я давно тебе хотела сказать…

– Знаю. Ты со мной − потому, что хотела освободиться от опеки отца. И не нашла никого получше. Ну и что? Сейчас это не важно. Какие нафиг «люблю-не люблю»? Там на улице апокалипсис. Надо решать…

– Вот я уже и решила, – в голосе ее действительно решимости было больше, чем у него. И ему это не понравилось. Он вообще не любил слишком решительных людей. Они почему-то всегда оказывались сволочами.

– Что решила? А! – вдруг хлопнул себя по колену Александр, – Понял. Расскажи мне про ваших новых друзей. Я прав?