Черный дом

– Рано.

Кровавые слезы выступают на глазах Мышонка. Черные червяки вроде бы выпускают щупальца, которые жадно тянутся к красной влаге.

– Клапан ферментации, – шепчет Мышонок. – Томас Мертон – дерьмо, не слушай тех, кто говорит другое. Ни одной ценной мысли. Надо стравливать избыточное давление и не пропускать пыль. Джерри Гарсия – не Бог. Курт Кобейн – не Бог. Аромат духов, который он чувствует, – не его мертвой жены. Король положил на него глаз. Горг-тенаббала, и-ли-ли. Опопанакс мертв, да здравствует опопанакс.

Джек наклоняется ниже, в зловонное дыхание Мышонка:

– Кто чувствует духи? На кого положил глаз Король?

– Безумный Король, плохой Король, грустный Король. Ринг-адинг-динг, все славят Короля.

– Мышонок, на кого положил глаз Король?

– Я думал, вы хотели узнать… – встревает Док.

– На кого? – Джек не знает, о чем речь, но нутром чует, что это важно. Кто-то недавно говорил что-то подобное? Дейл? Тэнзи? Или, упаси бог, Уэнделл Грин?

– Еще нужен шланг для слива осадка, – уверенно продолжает Мышонок. – Он понадобится по завершении ферментации! И нельзя разливать пиво в бутылки с завинчивающейся пробкой! Ты…

Мышонок отворачивается от Джека, утыкается лицом в плечо, раскрывает рот и блюет. Медведица кричит. Блевотина гнойно-желтая и испещрена черными точками, похожими на гной в уголках глаз Мышонка. Они живые.

Нюхач торопливо выходит из гостиной, и Джек, как может, прикрывает Мышонка от солнечного света, которым залита кухня.

Хватка Мышонка ослабевает.

Джек поворачивается к Доку:

– Вы думаете, он уходит?

Док качает головой:

– Просто отключился. Старина Мышонок так просто не уйдет. – Он мрачно смотрит на Джека. – Если бы от этого был прок, мистер Полисмен. Не будет – вина ляжет на вас.

Нюхач возвращается с тряпками, на его руках – зеленые резиновые перчатки. Молча он собирает тряпками блевотину между плечом Мышонка и спинкой дивана. Черные точки больше не шевелятся, и это хорошо. Было бы лучше, думает Джек, если б они не шевелились с самого начала. Он замечает, что блевотина проела обивку дивана, как кислота.

– Я хочу на пару секунд убрать плед, – говорит Док, и Медведица сразу встает, с миской со льдом в руках. Отходит к одному из стеллажей, поворачивается к дивану спиной, ее трясет.

– Док, мне это надо видеть?

– Я думаю, да. Я думаю, вы даже теперь не представляете себе, с чем имеете дело. – Док берется за плед и вытаскивает его из-под обмякшей руки Мышонка. Джек видит, как что-то черное вылезает из-под ногтей умирающего. – Помните, мистер Полисмен, все это случилось лишь пару часов назад.

Он откидывает плед. Стоя спиной к ним, Сюзан «Медведица» Осгуд смотрит на труды величайших западных философов и плачет. Джек пытается сдержать крик, но у него ничего не выходит.

* * *

Генри расплачивается с таксистом, входит в дом, набирает полную грудь холодного – система кондиционирования функционирует отлично – воздуха. В доме легкий сладковатый аромат, и он убеждает себя, что это запах свежесрезанных цветов, к ним миссис Мортон питает слабость. Он знает, что это заблуждение, но сейчас не хочет иметь дело с призраками. Настроение у него заметно улучшилось, и он знает почему: приятно сказать парню с ESPN, что он может засунуть свое предложение в известное ему место. Для человека это праздник, особенно если у человека есть любимая работа, две кредитные карточки, на которых никогда не иссякают деньги, и графин ледяного чая в холодильнике.

Генри идет на кухню, пересекает холл, гостиную, выставив перед собой руку, на случай, если миссис Мортон что-то переставила. В доме тишина, не считая шепота кондиционера, мерного гудения холодильника, звука его шагов…

…и вздоха.

Любовного вздоха.

Генри на мгновение замирает, потом осторожно поворачивается. Сладковатый запах чуть сильнее, если стоять лицом к гостиной и входной двери? Он думает, что да. И это не цветы, нет смысла себя обманывать. Как всегда, нос чувствует. Это аромат «Моего греха».

– Рода? – зовет он, потом добавляет уже тише: – Жаворонок?

Нет ответа. Разумеется, нет. У него глюки, ничего больше. Такое случается со многими, не так ли?

Нет никаких запахов. Нет никаких сексуальных вздохов. И все-таки его не оставляет мысль, что жена стояла в гостиной и молча смотрела на него, когда он слепо проходил мимо, держа путь на кухню. Его Жаворонок вернулась с кладбища Ноггин-Монд, чтобы немного погостить. Может, чтобы послушать последний диск «Слоббербоун».

– Прекрати, – одергивает он себя. – Прекрати, идиот.

Входит в большую кухню, где все разложено по полочкам. Переступив порог, автоматически нажимает большую кнопку на панели, и тут же из динамика над головой звучит голос миссис Мортон. Звуковая система класса хай-тек, поэтому ощущение, что голос живой, будто сама миссис Мортон говорит из гостиной.

– Заезжал Джек Сойер и оставил вторую кассету, чтобы ты ее прослушал. Он говорит… ты понимаешь, запись того человека. Плохого человека.