Черный Дракон

Ровно как и обещал им кузнец, очертания города появляются впереди раньше, чем солнце, стоящее высоко в небе и не дающее экипажу расставаться с их натянутыми до самого носа капюшонами, начинает медленно катиться вниз. Воодушевленные близостью долгожданного отдыха, уютной тени крыш и твердой земли, гребцы налегают на весла с удвоенной силой, пока остальные в суматохе готовятся швартоваться, а сам мастер-кузнец в очередной раз дотошно изучает собственный груз, проверяет, правильно ли помечены товары, предназначавшиеся для Эрда, и не перепутались ли они с теми, что должны были продолжить путь в столицу. Аде крайне сложно представить, что же столь непоправимое могло произойти, окажись у благородного венерсборгского воина шлем, предназначенный на продажу благородному же воину Эрда, но беспрестанно листающий свою толстую книгу и гоняющий туда-сюда уже порядком запыхавшегося сына мастер выглядел так, словно бы подобная неприятность могла стоить чести пары десятков былых поколений его семьи, и еще сотен поколений грядущих.

Когда судно наконец останавливается, спустившаяся в трюм чтобы не мешать экипажу Ада оказывается на палубе первой и в растерянности замирает, оглядываясь по сторонам.

— Пусть падет священный камень Срединных Гор на мою голову, — громогласно удивляется поднявшийся следом за ней кузнец, — как это понимать?!

Их судно, вопреки ожиданиям, оказывается почти за четверть мили от причала, задержанное у самого входа в бухту без всякой разумной возможности войти в нее. Впереди, перегораживая вход и выход прочим судам, высится корабль. Размерами своими почти вдвое превышающий тот, на котором плыли они, он возвышается над ними будто башня, всей своей громадой заслоняет от все еще жаркого сентябрьского солнца. Пока остальные щурятся, силясь рассмотреть происходящее на его палубе, сам мастер Гладор оказывается в носу стеллунгферского судна и, сложив ладони рупором, кричит:

— Пусть крепка будет рука великого императора из рода Моргенштернов и остры будут мечи, что хранят вас, добрые воины Делориана! Мое судно прибыло из самого Стеллунгфера для торговли в этом славном городе, позвольте же нам, наконец, причалить и встать на якорь!

Пару минут ничего не происходит, и старик уже было вновь подносит ладони к лицу, чтобы повторить сказанное, когда с борта свешивается облаченная в солдатскую форму фигура, черная и неразборчивая под плащом из солнечного света, сияющим за ее спиной, и женский голос кричит в ответ.

— Пусть остер будет меч, что хранит вас, мастер из Стеллунгфера! — она коротко оглядывается назад и продолжает: — Я — сир Герда Тран, волей императора Дедрика Третьего Моргенштерна, властителя Делорианской империи, комендант гарнизона Эрда. Это судно и все прочие покидающие наш город суда должны быть тщательно досмотрены нами прежде, чем мы позволим им продолжить путь к столице. Таков приказ! Вам придется ждать здесь, пока мы не закончим.

— Я много лет плавал сюда, сир, каждый год без исключения, но никогда прежде не видел подобного.

— Сожалею о неудобствах, господин! Нынче мы должны досматривать и проверять всех, кто покидает наш город, по суше и по воде, без исключений.

— В чем же дело? — не сдается гном. — Что за напасть случилась в городе?

— Пока никакой, господин, и мы всеми силами стремимся ее предотвратить. До нас дошли вести об опасных существах, которые укрывались в Эрде и планировали недоброе дело против Империи и простых людей, но не беспокойтесь, совсем скоро они будут пойманы, и все успокоится. Сегодня на рассвете в город прибыли двадцать рыцарей Ордена, под их защитой Эрд и его гости будут в безопасности!

Ада невольно облизывает пересохшие губы и осторожно, чтобы не привлечь ненужного внимания, поворачивается к побледневшему Коннору.

Глава 18, или Те, кто таятся во тьме

625 год от Прибытия на Материк

Берега они достигают в полном безмолвии. Скрипя веслами над гладью озера, гномий корабль прибывает к первой цели своего пути с опозданием на добрых два часа, когда так ничего и не обнаружившие кассаторы и городская стража сходят с досмотренного судна и дозволяют ему покинуть бухту. Медленно и грузно, прежде вынужденное в спешке прервать свой путь, оно приходит в движение, скользит по воде, прочь от себя отсылает волны, ничуть не уступающие морским.

Пальцы Коннора немеют — то ли от холода, то ли от страха, когда медленно ползущей к эшафоту телегой их корабль подходит все ближе к причалу. В ушах обезумевшим молотом стучит кровь. Стучит так яростно и громко, что за нею не разобрать ни единого звука, лишь суетящиеся матросы широко и беззвучно открывают рты.