Черный Дракон

— Тогда-то работорговцы стали думать, как им спасать и свои жопы, и состояния. Разбить пиратов на море они не смогли бы ни в жизнь, а значит бой нужно было дать на суше. И все же, бить в лоб они не могли. Тогда кого-то из них и озарила мысль: к чему им тратиться и нанимать кого-то, если все нужные ресурсы уже были у них? Следующие несколько месяцев все работорговцы Гренны тщательно отбирали среди привезенных рабов крепких мальчиков от десяти до тринадцати, которых собрали вместе и начали тренировать под началом их лучших гладиаторов и специально нанятого элитного убийцы из Венерсборга. Спустя пять лет у них было шестьдесят вышколенных первоклассных убийц, способных пробраться в любое место и убить любого, на кого им укажут, но они все еще не были до конца готовы. Несмотря на годы тренировок, убивавших в них человечность, их хозяева посчитали, что, вынужденные впервые убить своего противника на ответственном деле, они могли дать слабину. И все же они нашли решение — нелегкое для кошельков, но Триада использует его и по сей день.

Уже успевший нахвататься всевозможных слухов Коннор бросает взгляд на остальных, когда наемник прерывается, чтобы, прошипев что-то особенно витиеватое на родном языке, отобрать бутылку у Тритона и сделать глоток. В этот раз дыхание задерживает не только внимательно впитывавшая каждое слово Ада, но и прежде всеми силами изображавший безразличие рыцарь.

— Ну, не томи детвору, — пират принимает бутыль обратно.

— В день инициации всех делят на пары. Говорят, жеребьевка случайна, но каждый знает, что один из двух — тот, кто хорошо показывал себя во времена обучения, другой — нет. Необходимая жертва для становления совершенным убийцей — убить того, с кем ты жил бок о бок пять лет. Лучшие избавляют братство от худших, вполне естественный отбор.

— А ты, выходит, уже тогда был лучшим, да?

Коннор удивленно оборачивается на глухой голос друга.

— Нет, сир, — наемник издает короткий смешок, — в то время я был худшим. Худшим в истории братства, по словам старого Правого угла. Трудно спорить с таким заявлением, если большинство тренировочных боев ты заканчивал лицом в грязи, а однажды оказался на земле с переломанными ребрами меньше чем за минуту. По законам Триады, сидеть здесь стоило бы не мне, но, как видишь, я живучий ублюдок, — он резко поднимает голову и взгляд его нечеловеческих глаз заставляет противную дрожь пронестись вдоль позвоночника.

— И что было дальше? — Ада взволнованно елозит на стуле.

— Первая Триада перебила совет Пяти, кучу капитанов и просто рядовых пиратов, — Блез пожимает плечами. — Остальные были вынуждены бежать, чтобы не последовать за ними. Потери не были односторонними, разумеется, но когда Гренна освободилась от пиратов, братство вполне было готово занять их место держателей преступной власти. Поначалу они даже сохраняли некоторую лояльность к основавшим их работорговцам, но это не продлилось долго — те создали силу, которую сами не могли удержать под контролем.

В установившейся после голоса наемника тишине за окном слышится звон разбитого стекла и отборная брань сразу на нескольких диалектах, а оставленный без внимания попугай долго и преданно заглядывает в лицо хозяину, прежде чем просунуть клюв между прутьями и истошно завопить:

— Кр-р-рысы помойные! Гр-рязные ер-р-ретики!

— Чего тебе, курица? — рассматривая бутылку интересуется Тритон.

— Я ваш импер-ратор! — с готовностью отвечает птица. — Ведите мне своих детей!

Пират запускает руку в складки одеяния и бросает в сторону разинувшего клюв попугая найденный там сухарь. Наклонив шею, тот ловко хватает угощение и втягивает голову обратно в клетку.

— Купил этого ублюдка на базаре в Керсаке, пока пополняли запасы, — поясняет островитянин, заметив обращенное на его питомца внимание. — Продавец все божился, что он и команды вместо меня отдавать сможет. Три месяца на него убил, на редкость тупая птица. Зато браниться матросня его влет научила и назвала Дедриком.

— Кровавый король? — Блез ухмыляется.

— Кр-р-ровавый! — тут же гордо вторит пернатый.

— А чего ты хотел? — Тритон разводит руками. — Теллонцев в моей команде как грязи, проворные черти.

Адан заинтересовано наклоняет голову и стучит пальцем по решетке, чтобы привлечь внимание взявшегося за чистку перьев попугая, но замечает лицо сидящего напротив рыцаря.

— Не дуйся как маленькая девочка, сир, — он выпрямляется, оставляя птицу в покое. — Любой ферранец имеет право ненавидеть твоего императора. Или папка твой с ним особо близок? Я гляжу, и сынков одинаково назвали.

— Принц Рихард, а не Ричард, — поправляет тот, отрывая взгляд от клетки.

— Один хер, — не сдается теллонец.

— Так вы не боитесь нам помочь? — перебивает их Коннор, почуяв в воздухе зачинающуюся перебранку.