Черный Дракон

— Парень, — островитянин демонстрирует в улыбке зубы, — если бы я боялся всего подряд, я бы не сидел здесь перед тобой. Ну а ежели тебя волнует мое отношение к этому ублюдку, — он кивает в сторону Блеза, — то ему я доверяю, пожалуй, поболе, чем большинству из тех, кто там внизу собрался. Пусть теперь он вместе со всей Триадой и ходит на поводу у Мавра, мне хорошо известно, что в свое время у Двурукого не было человека преданнее.

Солнце скрывается за горизонтом, напоследок окрасив небо красным заревом, и Тритон подтягивает к себе стоящую на столе масляную лампу, чтобы зажечь ее.

— Кто этот Двурукий? — Ричард придвигается ближе.

— Прежний Вершина, — уже с совершенно иной интонацией вместо пирата отвечает Блез, сквозь перчатку потирая треугольную татуировку на правой ладони.

— Славный был парень, — Тритон приглаживает курчавую бороду. — Острее на язык и наглее даже этого, но посмышленее большинства из всех кого я только знал. Он в свое время и решился первым пойти с пиратами на мировую. Адан с Беспалым дружбу задолго до этого водил, а как тот вошел в совет, Двурукий и взялся за дело — отправил этого засранца сюда заместо парламентера, потому как за другого Беспалый впрягаться и не подумал бы. Сам он был за перемирие, да и я к нему сразу присоединился, а трое других все артачились. Три века, говорили, пираты ушлепков на дух не переносили, а тут мы им заливать станем, что теперь мол мириться с ними следует. Боялись все, что за такое всех нас впятером акулам и скормят.

— И что, так и стояли на своем? — Коннор переводит взгляд с пирата на удивительно притихшего и задумчивого наемника.

— Один уж почти согласился, да тут Мавр решился своей палицей Двурукому грудину подправить, — Тритон почесывает в бритом затылке. — Ну а сам он мир с Траносом на хере своем вертел. Эй, Адан!

Тот едва заметно вздрагивает, словно только вспомнив о собравшихся вокруг людях, и поднимает на окликнувшего его пирата рассеянный взгляд.

— Выпьем-ка за него, не строй тут из себя приличную барышню. Как там его в миру величали?

— Креван, — в опустившемся вечернем полумраке теплый свет масляной лампы отражается в его глазах, — Креван Ритор.

— Так папаша его имперцем был? — Тритон удивленно поднимает брови. — Ты глянь, уже и эти с эльфками путаются! И в кого ж он верил?

— Только в себя самого, — наемник чуть улыбается и в тусклом дрожащем свете сидящий напротив рыцарь впервые не замечает в его улыбке и доли издевки. В этот раз она грустная, а непривычно тихий голос не оставляет сомнений, что дело тут вовсе не в плохом освещении. — Но родом он был из Гренны и к Лодуру всех отправлял по тысяче раз на дню.

— Раз так, выпьем за Кревана Ритора, который не был ни благородным воином, ни добрым подданным империи, но четырнадцать лет держал в узде Триаду, а бошки мог рубить двумя руками разом. Пусть Лодур не отвернется от своего славного сына на том свете!

Блез молча салютует ему бутылкой, прежде чем сделать несколько глотков и со стуком вернуть ее на стол. Несколько секунд Ада всматривается в его спокойное лицо и несмело тянется к рому, чтобы неловко прижав стеклянное горлышко к губам отпить немного плещущейся на дне темной жидкости. Губы, язык и горло мгновенно немеют, и она заходится в приступе кашля, едва не скатываясь со стула. Жуткое огненное пойло и на крохотную долю не имеет ничего общего с разбавленным вином, которое ей порой дозволялось пить дома, и она всей душой проклинает собственное решение, когда крепкая мужская рука услужливо хлопает ее по спине, а голос бывшего кассатора с плохо сдерживаемым весельем советует в следующий раз по крайней мере занюхать рукавом.

Когда она вновь выпрямляет спину, все еще ощущая слабое головокружение, Ричард все же пытается направить переговоры в нужное русло:

— Выходит, вы можете помочь с кораблем?

— Я много чего могу, пацан, ежели только знать буду, что именно вам надо.

— Корабль до Языка, — голос наемника звучит серьезно. — Любой, что сможет доплыть.

— До Языка, значит? — глядя перед собой медленно переспрашивает островитянин, словно смакуя каждое слово. — Странное здесь дело выходит. Сколько себя помню, так про Пасть здесь заговаривали разве что как там кто на рифы налетит, а тут уж второй раз на дню сами туда заплыть метятся.

— Странный мужик в плаще? Видел его?

— Сам не видел. Только матросня вот уж целый день только про него и треплет. Кто-то мол глаза нечеловечьи у него под капюшоном углядел, кто-то хвост змеиный, а один все доказывал, что видел, как тот взглядом заставил дюжину факелов разом загореться. Уж и прозвище ему придумали — Пиромант. А теперь ты мне ответь, Адан, чем же вам там, будто мухам, намазано?

— Вестимо чем, — Блез склоняет голову набок и хитро усмехается. — Чему ж еще свести вместе пирата и наемника, как не золоту?

— Золото! Золото! — мигом оживляется притихший Дедрик. — Отдать швар-р-ртовы!

— Стало быть на Языке, где уж не одно поколение пиратов каждый дюйм обнюхало, где-то золото схоронено? — не обращая внимания на птицу продолжает Тритон. — Не думаешь ли ты случаем, что я вчера родился?