Черный Дракон

— Мы не должны туда соваться, — он прочищает горло, возвращая контроль над голосовыми связками, — не сейчас. Вернемся назад, укроемся где-нибудь и отсидимся. Дождемся, пока он узнает все, что нужно, и уберется отсюда. А потом уж сами заберемся в тайник, — от его слов Ричард неосознанно поджимает губы и хмурит брови. Мысленно выругавшись, Коннор сжимает его плечо, легко встряхивает, не давая отвернуться, и чуть смягчает голос: — Прошу.

— Нет, — с неожиданной для себя резкостью отвечает тот и стряхивает его руку. — Если ему нужен Дракон, он уничтожит следующую загадку, как только ее запомнит, соперники ему не нужны. Для него не трудно, если уж он способен камень расплавить.

— Если он способен расплавить камень, то от тебя и места мокрого не оставит, если сунешься! — Коннор чувствует, что начинает закипать. — Неужели не ясно тебе это?

— Это мой подвиг, — Ричард упрямо вскидывает подбородок, — я не искал себе помощи в нем и чужими жизнями рисковать не стану. Если все так — пойду один.

— И каков же твой подвиг... сир? — Коннор ненавидит себя за уподобление Блезу, за издевательский тон и за промелькнувшую в глазах друга горечь. — Помереть от руки абаддона? И стоит оно того? Перед отцом тем похвастаешься, что единственного ребенка его лишил?

Губы рыцаря чуть вздрагивают, но в голосе, разрезающем опустившуюся на пещеру звенящую тишину, слышен непоколебимый лед:

— Мой подвиг — уж точно не в том, чтобы скрываться в вонючей яме, будто трус.

— Все сказали, петухи? — учтиво интересуется молча наблюдавший за ними Блез. — Тогда мой черед. Странно тебе говорить, рыжий, но я согласен с сиром. Страшно неохота лезть в это пекло, а уж тем более без путевого плана, но если выблядок и вправду расплавит плиту, пока мы будем его как собачонки снаружи дожидаться, — можем забыть даже о следующем тайнике, а о мече и подавно. Если штаны намочил — отсиживайся здесь вдвоем с девчонкой.

— Я с вами пойду, — робко встревает Ада, — безопасно мне было и в барском замке, — она взволнованно облизывает губы. — Могла бы туда вернуться, если бы того хотела.

На миг Коннор удивленно замирает, никак не ожидав услышать подобных слов еще и от нее. Он отмечает испуганный, но вместе с тем горящий огнем азарта взгляд на желтоватом в свете факела лице. После известия о ее участии в поисках меча каждый день Коннор только и ждал, когда, стыдливо опускающая глаза на носки собственных ботинок и теребящая край рубашки, она все же попросит вернуть себя домой. Он догадывался и о том, сколькими хлопотами это обернется для них. Случись это до сегодняшнего дня — он понадеялся бы, что Ричард проявит благоразумие и за некоторую плату пристроит ее в идущий на север купеческий караван, продолжив собственный путь в прежнем направлении. Теперь же, едва подумав об этом, он мысленно клянется самому себе, что, если они выберутся из проклятого тайника живыми, он собственноручно усадит девицу в седло рыцарского коня, чтобы уж точно не сумела бежать, и всеми силами убедит друга, что возвращение пропавшей дочери в отчий дом — подвиг хоть и не столь звучный, но ничуть не меньший. И уж тем более спокойно стало бы у Коннора на душе, пропади нужда приглядывать за пусть и смелой, но совершенно беззащитной девчонкой, когда они едва ли могли быть уверены даже в собственной безопасности.

Опомнится его заставляют шорох и движение впереди, когда все так же оскорбленно молчащий рыцарь с осторожностью, чтобы не коснуться горячего камня, пролезает в оставленное драконьим огнем отверстие. Коннор провожает его тяжелым взглядом, прежде чем самому двинуться следом. Проходя мимо наемника краем глаза он замечает промелькнувшую на его лице ухмылку и, едва сдерживая отчаяние в голосе, бросает:

— Пошел ты. Я не из-за тебя.

***

Стены потайного коридора, куда они попадают, менее всего походят на прежде виденное в пещере: рифленые, покрытые плавными складками, будто мягкая ткань, со светлыми и темными вертикальными полосами, играющими в свете факелов, подтеками давно застывшего камня и налетом селитры. Пол здесь оказывается чуть ниже — под ногами противно хлюпает, а от стен тянет сыростью. По правую руку от них тихо плещется вода: по-видимому, попасть внутрь загадочному наследнику следовало вплавь из пещеры. Едва ли создатель тайника предполагал, что его отыщет нетерпеливый абаддон, решивший сократить дорогу.

У Коннора нет сомнений, что многие века назад и этот путь был создан драконом — по-видимому, самим Блэкфиром. Под сводом тоннеля все они легко могли стоять в полный рост, не опасаясь удариться головой, а пройти здесь, даже не соприкасаясь плечами, сумела бы и шеренга из трех человек. Вдоль позвоночника невольно пробегает дрожь, когда Коннор вдруг понимает, что представшее их взглядам — лишь крохотная часть от того, на что был способен Черный Дракон, и в мыслях, впервые с пятилетнего возраста, начинает медленно таять лед недоверия к легенде о магии столь могущественной, что она сумела взрастить на неприветливых землях Материка целую империю.