Черный Дракон

Если повезет, мимолетно думает Коннор, Ричард, увидев его, будет напуган в достаточной мере, чтобы позволить схватить себя и побежать прочь, послав все прежнее бахвальство к Лодуру. И хер с мечом, пусть это чудовище вытворяет с ним что ему вздумается. Единственное, что важно — больше никому не позволить повторить судьбу Свена Грогенрика.

Коннор обгоняет тоже почувствовавшего неладное друга и дает знак остальным молча следовать за собой. Он продвигается вперед осторожно, будто крадущийся зверь, спиной вплотную прижимается к стене. Чувствующее тревожный запах опасности тело движется на вбитых в самую глубь разума инстинктах.

Впереди показывается крутой скат — футов в пять высотой — спускающийся в просторную пещеру. Стены ее будто близнецы схожи с первой, куда их загнали пираты, — неровные, изрытые природными выступами, будто рябое лицо оспинами. Магии дракона здесь принадлежит лишь одно: новые ворота на противоположном конце, преграждающие путь вперед. Возле них Коннор, наконец, видит его.

Они останавливаются за выступом стены почти у самого спуска, и по примеру Коннора Ричард прикрывает свой факел. Тихо журчит стекающая вниз вода, а пол пещеры оказывается удивительно неровным, усыпанным глыбами камня, но все же с высоты, осторожно выглянув из-за укрытия, Коннор различает фигуру стоящего у ворот человека — черную из-за полыхающего прямо перед ним пламени.

Яркий свет режет уже привыкшие к полумраку глаза и, невольно прикрыв их ладонью, Коннор отшатывается назад. Ему едва удается разглядеть в увиденном человеке хоть что-то, кроме его позы. Словно бы напряженной, но вместе с тем руки его, пока он творил огонь, безвольно свисали по швам.

— Это он. Пиромант, — одними губами шепчет он, повернувшись к остальным. — Как раз ворота плавит.

Ричард в растерянности отводит взгляд в сторону, а по лицу Блеза пробегает тень. Лишь Ада, по-видимости еще совсем не понимая всей грозящей опасности, с интересом подается вперед, чтобы собственными глазами увидеть настоящего абаддона, о существовании которых в прежние времена ей, должно быть, доводилось слышать лишь из сильно приукрашенных историй. Она с осторожностью подступает ближе, и Коннор ощущает запах факельного дыма и ромашки от ее волос.

— И что теперь думаете де... — шепотом продолжает было он, когда в животе вдруг холодеет от каменного хруста и испуганного женского визга.

В последний момент он успевает схватить ее за плечо, но собственная нога предательски соскальзывает с мокрого камня и, потеряв равновесие, он падает следом.

От удара о камень перед глазами на мгновение становится темно, а рот наполняется кровью из прикушенной щеки. Коннор пытается прикрыть голову и скатывается вниз, обдирая руки о выступы.

Лишь чудом он не придавливает собой девушку и с трудом открывает слезящиеся от боли глаза. Выпавший из руки факел, успевший лишь немного подпалить рукав, с шипением гаснет в укрывшей пол воде. На ладонях проступает холодный пот, когда в голове проносится мысль: что-то не так.

Не думая о возможно сломанных костях и пульсирующей боли в черепе Коннор судорожно ощупывает лишь чудом уцелевший при падении лук. Прежде заливавший пещеру свет больше не горит.

Целая и уже сумевшая сесть Ада тоже замечает перемены, поворачивает к нему побледневшее лицо с дрожащими губами и, позабыв всякую деликатность, Коннор сгребает ее одной рукой, с грубой силой прижимает к себе и затаскивает за ближайший каменный вырост. Она не отшатывается, когда он отпускает ее, сама себе зажимает рот, боясь издать хоть звук в звенящей тишине, и жмется к нему, словно ищет защиты. До ската от них не так далеко, рвани Коннор к нему изо всех сил — сумел бы в считанные мгновения взобраться наверх, схватившись за выступ. Быть может, ему бы даже подали руку. В одиночку он, пожалуй, был бы достаточно быстр для этого.

Но он не двигается с места. Лишь неловко хлопает по чужому дрожащему плечу в слабой попытке успокоить.

От первого шага, оглушительным эхом отразившегося от свода пещеры, вдоль позвоночника проносится табун мурашек, а Ада прижимается плотнее, до боли в ушибленных ребрах. Коннор щурится, пытается привыкнуть к окутавшей их темноте, вновь суметь увидеть все вокруг уже без помощи погасшего факела.

— Я знаю, что вы здесь.

Акустика пещеры мешает понять, откуда именно идет звук, и Коннор невольно отпускает закушенную губу, пытаясь сообразить, возможно ли обернуть это им на пользу. Мысли в его голове все еще несутся неясным потоком, а боль будто раскаленный гвоздь проникает все глубже под череп.

— Тоже явились за Драконом, должно быть? — с издевкой продолжает невидимый человек. — Жаль, что опоздали.