Черный Дракон

Мгновение назад нервно метавшийся в поисках спасения взгляд Блеза замирает, а в голос, стоит ему заговорить, возвращается былой угрожающий лед:

— Не тебе судить меня, высокородный мальчишка. Я делал только то, что следовало, чтобы выжить. Ты не можешь винить меня за то, что я хочу жить.

— У меня нет власти судить тебя, — клинок останавливается в паре дюймов от беззащитного горла. — Но, если только ты не сумеешь сбежать отсюда, тебя быстро отыщет тот, у кого есть. А я отдам тебя городской страже и сделаю так, чтобы ты не сумел.

Подскочившая на ноги Ада видит, как расширяются зрачки наемника, заполняют собой глаза, лишают их обычного нечеловеческого вида. Холодность, было вернувшаяся к нему лишь пару мгновений назад, тает, будто настоящий лед над огнем.

— Ты этого не сделаешь…

— Это то, чего ты заслуживаешь.

— Никто не заслуживает попасть в лапы Мавра! Никто! Ты не знаешь его! Ты не знаешь, на что он способен!

В его глазах уже не простой страх, в них — настоящий ужас.

— Никто не заслуживает умереть за тебя, — жестко припечатывает Ричард. — Мне плевать, что будет с тобой, как и тебе было плевать на нас. Я — рыцарь Делориана и я совершу свой подвиг без помощи лживого ублюдка. Ты не стоишь того, чтобы позабыть о чести. Едва ли ты вообще хоть чего-то стоишь.

— Никакой ты не рыцарь, если отдашь меня ему! — Адан мотает головой. — Мавр никогда не убьет меня, смерть — самый надежный побег от него, а он такого не допустит! Пять лет он превращал мою жизнь в кошмар, он отобрал у меня все, что мог, но тогда я еще был наемником Триады! Если я вернусь туда как беглец, я развяжу ему руки! Ты и представить не можешь, что он готовит для меня, я сам не могу!

— С чего такая честь? — Коннор делает шаг ближе, с опаской глядя на меч у дергающегося кадыка. — Почему из всех наемников Триады именно ты?

— Потому что… — его губы чуть дергаются. — Потому что я убил его брата.

Коннор оторопело присвистывает, а складка между бровей Ричарда становится чуть глубже.

— Я не хотел этого! — срывается Блез. — Он не был чудовищем вроде Мавра, я не хотел убивать его, мне пришлось, чтобы выжить самому! Двурукий отдал меня ему на инициации, думал, мое убийство закончит его обучение. Они все так думали! Сунули меня под меч, будто кусок мяса, но это я убил его. Убил, чтобы он не убил меня, а не потому, что хотел этого! Я бы отдал все, лишь бы тогда мне выпал другой брат!

— И Мавр сделал тебя своим Правым Углом? Поставил убийцу брата готовить новых наемников, преданных тебе сильнее, чем ему?

— Он сделал меня Углом не ради этого, — Блез горько усмехается, и на миг отблеск пламени странно отражается в его глазах. — Он поставил меня учить этих детей — все пять лет — чтобы в конце концов мне пришлось выбрать тех, кому придется умереть. Чтобы именно я был тем, кто пошлет их на убой, как послали меня, — он поднимает взгляд на Ричарда и тот едва заметно вздрагивает. — Ты думаешь, он послал этих двоих просто так? У него полно первоклассных убийц, а он выбрал двух сопливых малолеток? Он хотел, чтобы я выбрал, между их жизнью и своей, хотел, чтобы я лично убил их обоих, — никто не перебивает, и он продолжает: — Тот парень, Киллиан. Он победил, но Мавр вышел против него сам, по своей прихоти. Он одним ударом перебил ему позвоночник, а я даже помешать не успел. Я не дал добить его, и что теперь? Я не спас его и только сильнее обозлил Мавра. Киллиан был лучшим из них, а теперь он даже ходить не может, он мечтает о смерти, и все это из-за меня! Не будь меня — он был бы цел. Все только потому, что я сам не захотел умереть еще тогда. Двурукий сдерживал Мавра, пока был у власти, но Двурукого больше нет, и этот сраный клад — мой единственный шанс.

Ада чувствует, как болезненно сжимается сердце. Она смотрит на него, загнанного в угол, разбитого, вымазанного в собственной крови, никому не нужного, и сама не понимает, как могла быть столь слепа прежде. Как она могла смотреть и ничего — совершенно ничего — не видеть? Как могла не понимать, что что-то не так?

— Хорошо, — вдруг пугающе спокойно заговаривает наемник и облизывает пересохшие губы. — Должно быть, ты прав, сир. Прав, что я не заслуживаю жизни, — Ада видит усилия, с которыми Ричард не позволяет себе отвести взгляд. — Но, раз уж твой приговор таков, сир рыцарь Делориана, то исполни его сам. Одари отродье Лодура милостью воина Тара.

— Ты совсем двинулся? — Коннор переводит взволнованный взгляд с одного на другого и невольно делает шаг к другу, все никак не опускающему меч.

— Окажи мне честь, сир Ричард, — не обращая на него внимания продолжает Блез, и Аде становится холодно, несмотря на горящий в камине огонь. — Я долго обманывал смерть, но, если уж мое время пришло, дай мне принять ее быстро. Дай мне умереть от твоего меча, а не захлебнуться своей кровью в подвалах Мавра. Пусть сам Герес снизойдет до моей души, павшей от меча троебожца, и проводит ее в мир мертвых, как душу воина.

Клинок мелко дрожит, вместе с рукой рыцаря, но не двигается с места.