Черный Дракон

Гробовую тишину комнаты, в которой, кажется, перестают дышать разом все, прорезает испуганный вскрик.

Блез зажимает парню рот и крепко держит его запястье, не позволяет перевернуть рассеченную лезвием ладонь, пока по ней стекает кровь. Боящаяся вздохнуть Ада следит за тем, как чужой окровавленной рукой Адан пятнает стены, как грубо встряхивает ее, орошая каплями доски пола.

— О боги! — вдруг отмирает второй парнишка. — Ты что, правда убил его? Ты убил его, проклятый мясник! — в его руке появляется собственный кинжал, которым он не поморщившись взрезает ладонь до самого запястья. — Мы верили тебе! Рагн верил тебе! Ты чудовище, Блез! Чудов… — он с шумом падает на пол и изо всех сил сжимает руку в кулак, беспорядочно размазывает стекающую кровь по доскам.

— Что ты наделал? — неожиданно даже для самой себя взвизгивает Ада. — Что ты наделал?!

— Всего лишь вывел крыс, — наемник отступает назад и дрожащий Рагн сползает по стене на пол.

Тишину за дверью разрушают грузные шаги, торопливо удаляющиеся в сторону лестницы.

Выждав, пока они стихнут совсем, Блез распахивает ставни на одном из окон и на миг высовывается наружу. В комнату врывается холодный ночной воздух.

— Снимайте кошели, быстро, — вполголоса командует Адан. — Времени мало. Мечи можете оставить, кинжалы — мне.

Без единого возражения оба начинают возиться с притороченными к поясам кошелями, пачкая их стекающей по пальцам кровью, пока сам Блез ищет что-то в собственном вещевом мешке.

— Отлично, — он кивает брошенным ему под ноги вещам. — Трактирщику скажу, что сбросил трупы в море с обрыва. На кровь приплывают русалки, искать никто не станет. Мелочь ваша — ему за молчание, кинжалы пусть на стену повесит, покрасуется богатством, они здесь это любят.

— Он не станет молчать, — затравленно шепчет веснушчатый Сеймус. — Особенно, если спросит Мавр, да и кинжалы наши он враз признает.

— На это я и надеюсь. Если притащится сюда, то пусть послушает, как я разделал вас обоих, и посмотрит на ваши пожитки — Блез фыркает. — На улицу выберетесь через окно, там пока никого. Лошадей своих не брать, по дороге до города не идти, никому на глаза не попадаться и внимания не привлекать. Рагн, умоешься, как найдешь где, — тот кивает, безуспешно растирая по лицу подсыхающую кровь, прорезанную дорожками слезинок, и шмыгает носом. — В городе найдете Тритона, ему скажете что от меня, объясните, что и как. Наедине, ему верить можно, кому попало в его команде — нет. Разошлись мы с ним дерьмово, но вот это его задобрит.

Наемник разворачивает прежде зажатую в кулаке тряпицу и протягивает руку Сеймусу.

— Это что, настоящая? — выдыхает тот, а Ада приподнимается на носочки, чтобы рассмотреть отливающий золотом предмет. — Брошь Правого Угла?

— Такая же настоящая, как и я Правый Угол, — Блез вновь заворачивает маленькую золотую триаду и всовывает в чужую руку. На миг его собственная ладонь разворачивается к Аде тыльной стороной, где линии черной татуировки один в один повторяют узор броши. — Бери живо, пока не передумал. Таких всего три на Материке, Тритону хватит, чтобы его сраная гордость угомонилась. Кроме него ничего никому не говорить, пусть вас на борт возьмет, как обычную криворукую матросню, а на Островах сойдете. Руки отрубленные вы, по правде, больше заслужили, но у него в команде есть умельцы, — наемник невольно бросает взгляд на собственную метку, — намалюют вам чего поверх. Усекли? Валите теперь. Живо!

Оба срываются с места и бросаются к распахнутому окну, но резко останавливаются.

— Там кусты, — веснушчатый Сеймус смотрит с непониманием. — Шиповник.

— Именно он.

— Но мы ведь…

— Трупам без разницы, куда их выкинут и откуда потащат к обрыву.

— А если мы глаза себе выколем? — не выдерживает Рагн.

— Очень на это надеюсь, — Блез морщится, — но вряд ли. Прыгай, неженка, пока я тебе не подсобил. И тихо там, никто вас услышать не должен.

Парень переминается с ноги на ногу, прежде чем задержать дыхание, будто бы он вот-вот нырнет в воду, и перемахнуть через подоконник. Снизу слышатся треск веток и сдавленный стон.

Стоящий у окна Сеймус выглядывает наружу, силясь рассмотреть происходящее и не свалиться другу прямиком на голову. Он нервно облизывает пересохшие губы и вдруг прижимается к Блезу, скрещивает руки на его спине, прячет лицо на плече. Ада не видит лица наемника, лишь замечает, как одной рукой он чуть хлопает парня между лопаток, прежде чем тот срывается и вслед за другом исчезает во тьме ночи.

***

Блез покидает их второпях, не сказав ни слова и не дав времени обратиться к себе. С его уходом комната погружается в тишину, странную и неестественную после всего, что в ней случилось. На какой-то миг Аде даже начинает казаться, что это и вправду было лишь правдоподобным сном, и стоит ей проснуться — все образумится, станет как прежде. Украдкой она щипает собственное запястье, но ничего не меняется. На своих местах остаются неровные пятна крови, уже впитавшиеся в древесину, перевернутая мебель и воспоминания, излишне яркие даже для самого красочного сна.