Черный истребитель

Все долго молчали, потом Герцог встряхнул головой, пристально посмотрел на Таньку:

— Тебя что, подменили за эти полгода?

— Нет, — пожала плечами Танька. — За последние три дня.

К четырем утра компания переползла в комнату, где набралась до желанного состояния вдумчивого и медитативного прослушивания записей на кассете — пальцы у всех уже промахивались мимо аккордов, а вместо собственных песен получались какие-то непредсказуемые импровизации.

— Спать… Надо ложиться спать, — протяжно, с зевком, сказала Эри, свешивая с дивана ногу и руку в попытках подняться.

— Надо, — подтвердил Герцог, то ли самый трезвый из всей компании, то ли просто чуть лучше державший себя в руках. — Надо-надо… Пойду умоюсь.

— Ты иди… там я еще один спальник кинула. Не заблудишься.

Танька попыталась подняться. С первого раза маневр не удался. Понадобилось медленно и вдумчиво поставить обе ноги рядом, потом оттолкнуться от сиденья кресла и, цепляясь за подлокотники, поднимать в вертикальное положение блаженно расслабленную тушку. Потом нужно было отдавать ногам команды — левая, правая, левая… а то никак эти ноги не хотели куда-то двигаться. Так она доползла до второй комнаты. Мебели в ней тоже было с избытком, и Танька уронила табуретку, которая опрометчиво встала на ее пути.

— Обо что ты там споткнулась? — раздался голос Эри из-за стенки.

— Об табуретку…

— Выкинь ее к черту! — посоветовала Эри.

— Точно можно? — крикнула Танька.

— Точно. Этот бабушкин хлам так и выкидывается — что мешает, то и нафиг.

Оказывается, мебель была бабушкина. Танька и ожидала чего-то в этом роде. Квартира, доставшаяся ей в наследство, тоже изобиловала таким количеством мебели, впихнуть которое в однокомнатку в хрущобе мог или Девид Копперфильд, или простая советская пенсионерка. Все прочие граждане этим видом черной магии не владели. Правда, у Таньки хватило сил и выносливости перетаскать все мало-мальски легкое на помойку, а остальное отдать по объявлению каким-то домовитым дачникам. Надо будет посоветовать Эри, подумала Танька. Утром. Все утром.

Диван тоже был пенсионером — обтертым и тщательно заштопанным по углам. Но зато широким, на нем можно было уместить троих. Танька стащила с себя одежду, забралась под спальник. Через пару минут пришел Герцог — голый до пояса, с мокрыми волосами и удивительно трезвый на вид.

— Чего это ты такой… протрезвевший?

— Чтобы спать не хотелось, — подмигнул он Таньке. — Подвинься, покойница…

— От трупа слышу. Ай…

— О, вроде нежить, а щекотки боится!

Танька фыркнула и нашла простой и действенный способ заткнуть ему рот. Очень приятный, надо сказать, способ. А дальше все было алым и фиолетовым, и потолок стремительно уносился куда-то ввысь, а древний диван неодобрительно скрипел и трещал о нравах современной молодежи.

— А ты вот так вот сидел бы в своем Ростове и ждал, пока я к тебе приеду? — спросила в какой-то момент Танька, затягиваясь сигаретой.

Герцог подумал.

— Не знаю… скорее всего — нет. Маршал похвастался, какая ты стала ручная, я его порасспросил и пообещал оторвать голову по самую задницу. И собирался поехать и прекратить весь этот бардак. Но получилось не вполне так.

— А как он вообще к тебе подобрался-то? — задала Танька давно мучивший ее вопрос.

— Да просто. Мы поговорили, он вроде заткнулся. Я мирно собирался на работу, открыл шкаф. И тут получил по голове сзади — он же меня выше. Лопухнулся, как последний дурак — повернулся к нему спиной. Ну, и немедленно получил… за дурость. Очнулся уже в больнице, долго втирал, что не знаю, кто, как, почему. Попросил дело не заводить — оно мне надо? Ладно, хорош болтать. Иди сюда!

— Да я и так тут…

— Тут, да не тут…

— Мяу…

Проснулась она, как нормальные люди — к обеду. Танька немедленно уползла в душ. По выходу из него было обнаружено полное отсутствие Герцога и все еще мирно дрыхнущая у себя в комнате Эри. Танька поставила чайник, заварила себе в большую кружку зеленого чая — так, чтобы получилась нестерпимая горечь, оставляющая после себя сладкое послевкусие, — взяла с холодильника первую попавшуюся книгу — Гуляковского, и села читать. Было хорошо — спокойно и хорошо. Век бы так сидеть, думала Танька, перелистывая страницы. Век сидеть, второй сидеть, а потом подняться и сделать что-нибудь исключительно интересное.

Через час на кухню выползла Эри, в одной рубашке и трусах. Танька сделала ей чаю по своему рецепту, Эри отхлебнула и изумленно похлопала выразительными ореховыми глазами.

— Отравить меня желаете, командир? Не выйдет.

— Ты пей, пей, — посоветовала Танька. — Гадость редкостная, но помогает. Напиток «Утро доброе».

— Утро добрым не бывает… — затягиваясь сигаретой, проворчала Эри. — Вернее, бывает. Когда смена заканчивается — как раз в восемь утра.

— А ты где работаешь-то?

— На Лубянке в Интернет-кафе. Ночь через две. Классное место для такой ночной твари, как я.

— О как… — удивилась Танька. — И кем?