Черный Карлик. Легенда о Монтрозе

— Вот мужественная речь, благородный друг мой! — сказал Монтроз, пожимая ему руку. — И я был бы поистине трусом, если бы, невзирая на столь доблестных союзников, вздумал еще сомневаться в успехе… Вернемся и пойдем навстречу этому Мак-Калемору, который, как ворон, следит за нами, надеясь поживиться останками нашей армии в том случае, если бы другие храбрейшие противники сломили наши силы!.. Созовите как можно скорее всех вождей и начальников; а вы, первый принесший нам такую радостную весть, вы же, Мак-Илду, доведете ее до радостного конца, указав нам ближайший и наилучший путь навстречу врагу.

— С величайшей охотой! — отвечал Мак-Илду. — До сих пор я вам указывал пути, по которым вы отступали среди этих суровых пустынь, но мне гораздо приятнее вести вас вперед, навстречу неприятелю.

По всему лагерю поднялась возня: будили вождей и подымали их с жестких постелей, где они думали найти временный отдых.

— Вот никогда бы не думал, — говорил майор Дальгетти, вскакивая с охапки шероховатых вересковых корней, — никогда бы не думал, что так тяжко мне будет расставаться с постелью, которая ничуть не мягче конюшенной метлы… Но что делать, коли во всей армии только и есть один-единственный человек, опытный в военном деле; его превосходительство поневоле всех больше с него спрашивает!

Рассуждая таким образом, он явился на военный совет, где, невзирая на его педантизм, Монтроз всегда внимательно его выслушивал; это происходило частью оттого, что майор в самом деле обладал знаниями и опытностью и нередко подавал очень дельные советы, а частью и потому, что он избавлял главнокомандующего от необходимости во всем слушаться горных вождей и давал ему лишний предлог оспаривать их мнения, когда они не сходились с его собственным. В настоящем случае Дальгетти с радостью согласился повернуть назад и идти навстречу Аргайлу; он сравнил это решение с походом великого Густава Адольфа, когда тот напал на герцога Баварского и обогатил свое войско в этом плодородном краю, несмотря на то что в это время ему угрожала с севера громадная армия Валленштейна, набранная в Богемии.

Кланы Гленгарри, Кеппох и Лохил, храбростью и боевой славой не уступавшие ни одному из горных родов, занимали ту самую местность, где должны были произойти военные действия; их вожди разослали к своим вассалам воззвания, чтобы призвать к оружию всех до одного годных для войны мужчин, приказав им выходить навстречу королевскому наместнику, когда он выступит к Инверлохи, и на пути становиться под знамена своих вождей. Вассалы быстро и охотно повиновались этому призыву. Их врожденная склонность к войне, преданность королю (которого они рассматривали как своего вождя, покинутого некоторыми мятежными кланами), а также слепое доверие к слову их собственных патриархальных властителей были причиной, что к армии Монтроза присоединились не только все соседние хайлендеры, способные владеть оружием, но даже и такие, которым вследствие преклонного возраста можно было бы и не утруждать себя этой повинностью. На другой день похода, направленного прямиком через горы Лохабера, так что неприятель и не подозревал о их приближении, из всех лощин и ущелий выходили кучки людей, присоединявшихся к войску Монтроза, под знамена своих вождей. Такое постепенное нарастание армии ободряюще действовало на людей. Ко времени прихода их на место действия прибыль увеличилась значительно более чем на четвертую долю общей численности, что вполне оправдало предсказание храброго вождя Камеронов.

Пока Монтроз производил этот контрмарш, Аргайл во главе своей доблестной армии подвигался вдоль южного берега озера Лох-Ил к реке Лохи, соединяющей это озеро с озером Лох-Лохи. Древняя крепость Инверлохи, бывшая когда-то королевским замком, а в то время уже полуразрушенная, все-таки была еще настолько крепка и обширна, что представляла большие удобства для временной главной квартиры, а окружающая долина была не менее удобна для лагерной стоянки, и тут, у слияния реки Лохи с Лох-Илом, расположилось войско Аргайла. Несколько барок, нагруженных провиантом, следовало за армией, так что все для нее было во всех отношениях выстроено, как только можно желать.

Аргайл, беседуя с Аухенбреком и Арденвором, высказал мнение, что в настоящую минуту Монтроз на краю погибели, что войско его будет таять по мере следования на восток; должно, что, если он двинется на запад, его разобьют Эрри и Бэйли, а если на север, то он попадет в руки Сифорта; и где бы он ни остановился отдохнуть, он рискует, что на него нападут тремя армиями сразу.

— Все это нисколько меня не радует, милорд, — сказал Аухенбрек. — Что за удовольствие знать, что Джемс Грэм будет разбит без нашего содействия? В графстве Аргайл он оставил нам такой длинный счет, что мне бы хотелось своими руками отплатить ему за каждую каплю пролитой крови. Я не люблю вершить такие долги чужими руками.

— Вы уж слишком добросовестны, — сказал Аргайл. — Не все ли равно, чьими руками прольется кровь Грэмов? Важнее всего, чтобы перестала литься кровь Сынов Диармида… А вы что скажете, Арденвор?