Черный Карлик. Легенда о Монтрозе

Таким образом, оказалось, что разорение страны послужило к усилению войск Аргайла, и вскоре у него набралось до трех тысяч человек, отличавшихся и мужеством, и решимостью, под начальством двух джентльменов его клана, никому не уступавших по части воинских доблестей. Оставляя за собой главенство, он призвал командовать своими дружинами сэра Дункана Кэмпбела из Арденвора и другого сэра Дункана Кэмпбела, из Аухенбрека, опытного воина, которого он нарочно для этого отозвал из Ирландии, где в то время воевал этот сэр Дункан Кэмпбел. Хладнокровие самого Аргайла умеряло боевую пылкость обоих его помощников: невзирая на усиление армии, было решено действовать по прежнему плану, то есть осторожно следовать за Монтрозом, куда бы он ни направился, но всячески избегать столкновения с ним и выжидать до тех пор, пока он не завяжет с кем-нибудь сражения с фронта, и тогда напасть на него с тыла.

Глава XVIII

Боевая песнь Дональда,

Черного Дональда клич,
Его дудки, его знамя
В Инверлохи{114} собрались.

Военная дорога, связующая линию крепостей и тянущаяся вдоль нынешнего Каледонского канала, в настоящее время окончательно обнажила ту длинную лощину, которая простирается поперек всего острова, а некогда была, несомненно, морским проливом. Она еще и теперь образует бассейны длинного ряда озер, посредством которых современное искусство соединило Немецкое море с Атлантическим океаном. Но зимой 1645/46 года тропинки и дороги, по которым местные жители шли через эту огромную долину, были в том самом виде и положении, как и сто лет спустя, когда какой-то ирландский инженер, взявшийся проложить там сносную военную дорогу, сложил следующее двустишие (мы переводим его в прозе), которым, кажется, и ограничилась его умеренная муза:

Кабы вы видели эти дороги, прежде чем их исправили,
Вы бы воздели руки к небу и благословили имя генерала Уэда.

Но как ни были плохи эти тропинки, Монтроз и их избегал, а повел свое войско, точно стадо диких оленей, прямиком с горы на гору, из одного леса в другой, так что неприятелю ничего не было известно касательно его движений, между тем как ему подробнейшим образом доносили о них дружественные кланы Камеронов и Мак-Доннелов, горными угодьями которых он пробирался. Им даны были строжайшие приказания следить за приближением Аргайла и о всяком малейшем его действии доводить до сведения самого генерала.

Ночь была лунная, и Монтроз, утомленный дневными трудами, лег спать в жалкой лачуге. Проспав часа два, он почувствовал, что кто-то тронул его за плечо. Он очнулся и по величавой осанке и низкому голосу узнал в посетителе вождя Камеронов.

— Я с вестями, — молвил пришедший, — и вести такие, что стоит встать и послушать.

— От Мак-Илду иных и ждать нечего, — сказал Монтроз, назвав вождя его родовым титулом. — Добрые вести или плохие?

— Не знаю, как вам покажутся, — отвечал вождь.

— А верные они? — спросил Монтроз.

— Да, — отвечал Мак-Илду, — иначе не я бы принес их. Итак, узнайте, что мне наскучило сопровождать этого злополучного Дальгетти с его горстью конницы; они плелись до того медленно, точно какие-то хромые барсуки, и задерживали меня по целым часам… Вот я взял шестерых своих молодцов, и мы с ними прошли мили четыре дальше по направлению к Инверлохи, тут попался нам навстречу Ян из Гленроя, тоже ходивший на разведку… Аргайл идет на Инверлохи с тремя тысячами отборных людей, под начальством самых доблестных Сынов Диармида. Вот какие вести… Они достоверны. Решайте сами, что делать.

— Вести добрые, — молвил Монтроз оживленно и весело, — голос Мак-Илду всегда приятен для слуха Монтроза; а еще того приятнее, когда предрекает вскорости смелое предприятие… Много ли у нас народу?

Он приказал подать огня и удостоверился, что большая часть его людей, как обыкновенно, отлучилась припрятывать свою добычу и наличное войско состояло из тысячи двухсот или тысячи четырехсот человек.

— Около третьей доли армии Аргайла, — сказал Монтроз, призадумавшись, — и хайлендеры против хайлендеров… С Божьей помощью и во славу короля я бы решился дать сражение, если бы у меня было хоть по одному против двух…

— Так решайтесь теперь же, — сказал Камерон. — Как только вы затрубите атаку на Мак-Калемора, в наших местах ни один человек не останется глух к вашему призыву. Кланы Гленгарри, Кеппох, да и я сам своими руками огнем и мечом истребим того негодяя, который под каким бы ни было предлогом усидит дома… Завтра или послезавтра каждый человек, носящий имя Мак-Доннела или Камерона, будет так или иначе биться в ратном поле.