Черный Карлик. Легенда о Монтрозе

Аргайл молчал и смотрел на свою руку, висевшую на перевязи из-за ушиба, полученного при падении с лошади за несколько дней перед тем.

— Это правда! — воскликнул с горячностью Арденвор. — Милорд Аргайл, вы не в состоянии теперь владеть ни мечом, ни пистолетом, необходимо вам удалиться на галеру… ваша жизнь как военачальника для нас драгоценна… а ваша рука как воина бесполезна.

— Нет, — сказал Аргайл, гордость которого боролась с нерешительностью, — да не будет сказано, что я бежал от лица Монтроза… Если я не способен сражаться, то хочу хоть умереть среди детей моих.

Многие другие вожди Кэмпбелов в один голос заклинали своего верховного вождя предоставить на этот день команду Арденвору и Аухенбреку и наблюдать за ходом сражения издали, с безопасного пункта.

Мы не решаемся заклеймить Аргайла названием труса; правда, в жизни его не было ни одного случая, где бы он проявил истинную храбрость; но в настоящем случае и во время других происшествий он держал себя с таким спокойствием, что его поведение можно приписать скорее нерешительности, чем отсутствию храбрости. Но история знает много случаев, когда слабому голосу собственного сердца вторят голоса других людей, уверяющих, что и для общего блага его жизнь крайне необходима.

— Если хотите, сэр Дункан, проводите его на галеру, — сказал Аухенбрек своему кузену, — а я пойду ободрять наших людей, дабы такой дух не распространился между ними!

С этими словами он устремился в ряды воинов, наставляя, приказывая, умоляя их помнить свою былую славу и нынешнюю доблесть, помнить обиды, за которые они отомстят, если одержат победу; если же будут побеждены, он просил их не забывать, какая их ожидает ужасная участь; словом, он пытался поделиться с каждым человеком хоть искрой того пламени, которое горело в его груди. Между тем Аргайл медленно и, по-видимому, неохотно следовал за своим заботливым родственником, который почти насильно привел его на берег озера и отправил на одну из галер, с палубы которой главнокомандующий безопасно, но и бесславно взирал на зрелище, разыгравшееся в долине.

Как ни было недосуг сэру Дункану Кэмпбелу Арденворскому, он все стоял на берегу и смотрел вслед удаляющейся лодке, перевозившей на галеру его вождя. Невозможно выразить всех чувств, волновавших его в эту минуту, ибо для него верховный представитель их рода был все равно что родной отец, и преданный член его клана ни при каких обстоятельствах не допускал в своем сердце никакой критики его образа действий. Для сэра Дункана Аргайл был превыше всех людей; к тому же этот человек, суровый и жестокосердый к посторонним, был мягок и великодушен со своими близкими, и благородное сердце Арденвора обливалось кровью при мысли, какое толкование можно было дать теперешнему поступку Аргайла…

«Так будет лучше! — подумал он, стараясь подавить собственное смятение. — Но… из сотни его отцов и предков я не припомню ни одного, кто бы ушел с поля сражения, пока знамя Диармидов развевается перед лицом их злейших врагов!..»

Громкие клики заставили его обернуться и поспешить к своему посту, на правый фланг небольшого Аргайлова войска.

Отсутствие Аргайла было замечено его бдительным врагом, который, занимая отличное положение на склоне горы, мог видеть все, что происходит внизу. Видя, что удаляющихся к берегу сопровождают четверо всадников, Монтроз заключил, что среди отступающих есть важные лица.

— Замечательные кавалеристы! — молвил Дальгетти. — Они уводят своих лошадей в безопасное место. Вон сэр Дункан Кэмпбел на караковом коне, которого я облюбовал себе на перемену…

— Ошибаетесь, майор, — молвил Монтроз с горькой усмешкой, — это они спасают своего драгоценного вождя… Подайте сигнал к немедленному наступлению. Пошлите приказ по всем рядам. Джентльмены, благородные вожди, Гленгарри, Кеппох, Мак-Вурих, вперед!.. Майор Дальгетти, скачите к Мак-Илду, скажите им, чтобы шли в атаку, если любят Лохабер! Потом возвратитесь с горстью нашей конницы сюда, к моему знамени. И пусть они, вместе с ирландцами, остаются в резерве.

Глава XIX

Как утес встречает напор волн,

так Инисфэйл встретил Лохлина.

Оссиан

Трубы и волынки, громогласные предвестники кровопролития и смерти, разом подали сигнал к наступлению; в ответ на это более двух тысяч воинов испустили воинственный крик, повторенный мощными отголосками в горах. Хайлендеры, сторонники Монтроза, разделились на три колонны, появились из ущелий, до сих пор скрывавших их от неприятеля, и с величайшей горячностью бросились на Кэмпбелов, стойко ожидавших нападения. Вслед за нападающей колонной шли в порядке ирландцы, под начальством Колкитто, предназначенные формировать резерв; с ними был королевский штандарт и сам Монтроз; на фланге шла конница, около пятидесяти лошадей, каким-то чудом уцелевших во время похода, командовал ими Дальгетти.

Правая колонна роялистов была под начальством Гленгарри, левую вел Лохил, а центром командовал Ментейт, который оставил кавалерию, переоделся хайлендером и предпочел сражаться в пешем строю.