Черный Карлик. Легенда о Монтрозе

В эту минуту подбежал Аллен Мак-Олей. Все хайлендеры, сражавшиеся в этой части, были из отряда Ангуса Мак-Олея.

— Негодяи! — воскликнул Аллен. — Кто посмел сделать это, тогда как я строго приказал взять Арденвора живым?

Полдюжины проворных рук сразу отдернулись от поверженного рыцаря, богатое оружие и роскошная одежда которого соблазнили их поживиться на его счет, и в то же время они в один голос начали оправдываться, сваливая вину на «островитянина», как они называли Ранальда Мак-Ифа.

— Проклятый пес! — крикнул Аллен, в гневе позабывая о своем мистическом братстве с «ясновидящим». — Ступай драться дальше, а к нему не смей прикасаться, если не хочешь умереть от моей руки!

В эту минуту они остались почти наедине, потому что угрозы Аллена разогнали всех людей его клана и вынудили их двинуться дальше к озеру, сея везде ужас и смятение и оставляя за собой только мертвых или умирающих. Мстительный дух Мак-Ифа не выдержал, и он, подойдя к Аллену в упор, промолвил таким же угрожающим тоном:

— Твоя рука и так обагрена кровью моих сродников, и еще неизвестно, я ли умру от твоей руки или ты от моей…

С этими словами он так быстро и неожиданно ударил Аллена, что тот едва успел подставить свой щит.

— Негодяй! — сказал Аллен с удивлением. — Это что значит?

— Я Ранальд Сын Тумана! — отвечал островитянин, повторяя удар, после чего у них завязалась отчаянная борьба.

Но судьба как будто предназначила Аллена Мак-Олея отмщать членам этой свирепой семьи за страдания своей матери, так как и это состязание кончилось так же, как и прежние его схватки с Сыновьями Тумана. Обменявшись несколькими ударами, Ранальд Мак-Иф упал с глубокой раной на черепе, а Мак-Олей, ступив на него ногой, хотел пронзить его мечом, как вдруг чья-то посторонняя рука отвела в сторону смертоносное лезвие.

Вмешавшийся в дело был не кто иной, как майор Дальгетти, который сначала упал с лошади и, придавленный ее трупом, некоторое время лежал без движения, но теперь очнулся и встал.

— Придержите-ка свой палаш, — сказал он Аллену, — и не трогайте больше этого человека по той причине, что он находится под моим покровительством и притом на службе у его превосходительства. А еще я должен вам сказать, что ни один благородный кавалер, по воинским законам, не сводит счеты за свои личные обиды flagrante bello, multo majus flagrante proelio[42].

— Глупец! — сказал Аллен. — Иди прочь и не смей становиться между тигром и его добычей!

Но Дальгетти и не думал уступать: перешагнув через распростертое тело, он объявил Аллену, что если он считает себя тигром, то пусть не погневается, если встретит на своем пути льва. Этих слов и угрожающего жеста было достаточно, чтобы обратить всю ярость воинственного прорицателя на того, кто помешал ему довершить его мстительный замысел, и он без дальнейшей церемонии начал драться с ним.

Схватка между Алленом и Мак-Ифом прошла не замеченной окружающими, потому что немногие из воинов Монтроза знали Ранальда в лицо; но когда завязалась борьба между Алленом и Дальгетти, которых все отлично знали, это тотчас привлекло общее внимание; в числе прочих, к счастью, увидел их сам Монтроз, подъехавший с намерением собрать свою небольшую конницу и преследовать с нею неприятеля вдоль берегов Лох-Ила. Понимая, к каким роковым последствиям могут повести частные ссоры в его маленькой армии, он поскакал к месту действия, и, видя распростертого на земле Ранальда и заметив, что майор Дальгетти защищает его от Аллена Мак-Олея, Монтроз мигом сообразил вероятную причину ссоры, и быстрый ум его тотчас подсказал ему способ примирить враждующих.

— Стыдитесь, джентльмены! — сказал он. — Не совестно ли вам вздорить между собой на поле такой победоносной битвы? Не с ума ли вы сошли? Или опьянели от славы, которую оба сегодня заслужили в полной мере?

— Не моя вина, ваше превосходительство, — сказал Дальгетти. — Я во всех европейских армиях известен за хорошего товарища, но я не могу допустить, чтобы обижали человека, состоящего под моей охраной…

— А я не допущу, чтобы мне мешали в деле справедливого отмщения! — кричал Аллен в то же время.

— Как вам не стыдно, джентльмены! — повторил Монтроз. — У меня для вас обоих есть важные дела… такие важные, что по сравнению с ними ваши ссоры сущие пустяки… Во всяком случае, теперь не время заниматься вашими личными делами, успеете объясниться на досуге. Майор Дальгетти, извольте стать на колени.

— На колени! — сказал Дальгетти. — Вот уж не слыхивал… разве что с церковной кафедры. Вот в шведских войсках передняя шеренга опускается на колено, но ведь тогда надо, чтобы сзади было еще пять рядов.

— Тем не менее, — повторил Монтроз, — именем короля Карла я приказываю вам преклонить колено!

Дальгетти неохотно повиновался. Тогда Монтроз слегка ударил его по затылку шпагой плашмя и произнес: