Черный козерог

Очень длинный и очень узкий периферийный коридор, повторяющий изгибы стен, ведет к знаменитой конической башне и к маленькой башне-близнецу (обе сплошные), которые сбили с толку первых исследователей. Большую башню отождествляли с нуррагами Сардинии, с южноиндийским Майсором, с Библом, где один храм был посвящен Астарте, ассирийским и финикийским символом которой был сокол, между прочим напоминающий птиц здешнего Акрополя.

Эта коническая, но сплошная башня не должна была вызывать столь рискованных и отдаленных по времени интерпретаций! Я тщательно осмотрел эти места в 1962 и 1966 годах. Сопоставления с моими прежними наблюдениями в Иране и Аравии склонили меня к простому и поэтому, может быть, справедливому объяснению. Они подтверждают авторство макаланга, если говорить о постройках Зимбабве, но… не отдают всю заслугу им.

Трудно допустить, что банту, строившие только из глины и дерева, в один прекрасный день вдруг превратились в каменотесов; больше того — в гениальных архитекторов. Сравним с золотом: они открыли коммерческую стоимость золота, но они не потрудились обрабатывать его для самих себя. Что же до стеатитовых статуэток, то их размеры далеки от дворцовых!

Какие же влияния, чьи советы могли научить макаланга строить в таком масштабе, да еще по всем правилам строительного искусства? По-моему, их арабских и персидских торговых партнеров…[41]

С тех пор как торговцы стали посещать бухту Софалы, они вынуждены были, ожидая свои грузы, поближе познакомиться с поставщиками, оцепить их средства, добиться, чтобы поставщики привозили больше товара и обслуживали лучше. А ведь лесть — главный козырь убеждения у мусульман… Может быть, они сказали Мономотапе, что великим королям необходимы дворцы? Что могущество обязывает? Что у них в Аравии или Южном Кране у правителей есть достойные их резиденции? А дальше — только один шаг до присмотра за работами. Они могли оставить чертежи или даже своих архитекторов.

Бойницы Акрополя вдохновлены выходцами из Южной Аравии, а фриз дворца напоминает, как верная копия, многочисленные дворцовые фризы, которые я видел в Иранском Белуджистане. В Дар-аль-Химьяри, в Йемене, на горе Сабер, на высоте около 3000 метров, я видел в 1959 году коническую башню с кладкой без цемента старшую сестру башни в Зимбабве, по аравийская башня была полой…

Может быть строя свою башню, Мономотапа хотел, чтобы ее силуэт напоминал фаллос. Но прорезать окна, сооружать внутри башни лестницу было трудно. Ну, что ж! Мономотапа приказал тогда заложить внутреннее пространство камнем.

Рудники и дороги

В наши дни трудно найти нетронутый рудник из тех, что шона научились выдалбливать в доломитах и кварцах. Виноваты в этом европейцы, которые с конца прошлого века пытались использовать старые разработки. Современные рудники захватили частично или уничтожили полностью большинство шахт Мономотапы. Но несколько шахт уцелело. Их можно различать по характеру проходки и по небольшой глубине.

Ввиду отсутствия подъемно-спусковых механизмов рабочие (или рабы) спускались в забой по крутому наклонному ходу — порой уклон доходил до 60°. Рудокопы разжигали костры возле жилы, а потом откалывали куски породы, поливая ее холодной водой. Затем на спине или на канате они вытаскивали эти куски на поверхность.

Никогда они по рисковали забираться ниже водоупорного горизонта, расположенного на глубине максимум 160 футов. На боковых стоиках я увидел следы железной кирки, похожие на следы кирки в рудниках Среднего Востока. На поверхности минерал размельчали ударами кувалд. А потом мелкие куски растирали с каменными шариками в гранитных лунках. Там поблескивали частицы драгоценного металла. Добыча была сравнительно невелика, по достаточна для рынка. Мономотапа должен был довольствоваться совсем небольшой выручкой. Доход, по нынешним понятиям, был заурядный.

Пыл первых рудокопов-европейцев быстро угас, как только они установили бедность руды. К тому же вскоре поело их прибытия начались войны, особенно война с матабеле. В наши дни на небольших южнородезийских разработках продолжают добывать золото (примерно 25 тонн в год).

Хотя при владыках Мономотапы добыча золота не достигала такого уровня, все же караваны регулярно с золотом передвигались по дорогам империи. Чтобы составить карту этих дорог, я основывался на том факте, что поставки золота прекратились, вероятно, в начале XIX века, но караваны рабов и слоновой кости продолжали передвигаться по тем же самым маршрутам по меньшей мере до 1850 или 1860 года — даты прекращения торговли рабами на побережье. Но в эту эпоху еще жили деды нынешних стариков — стало быть, их внуки, вспоминая слышанные в юности разговоры, могут дать представление о былых маршрутах этих караванов.