Черный козерог

Как выглядит типичное селение шангани? Помню, среди хижин одного из солении дне женщины потрошили рыбу, а их груди покачивались над корзинками. Огромная мимоза распустила свой зонтик над маленькой, ровной как стол, площадкой. Голые детишки плели пальмовые листья. Матери перекидывались отдельными фразами, ожидая возвращения отцов. Рядом находилась малюсенькая, обработанная их руками поляна, засеянная сорго. А горизонт не выходил за пределы давящей рамки леса. Ночью мужчины принесли небольшого ритбока (свистящую антилопу), подвешенную на «машеела» (носилках).

В песке, под навесом, были вырезаны ячейки для игры в «чуба». Это — рулетка людей, у которых нет казино! Из одной лунки в другую перекатывают косточки. Играют до бесконечности с братьями, кузенами или с гостями из другого племени.

Об индивидуальных чертах тонга

Они могли бы претендовать на приоритет в заселении Южного Мозамбика. Португальские хроники упоминали о mix уже в 1554 году. Так же как трансваальские венда, тонга говорят, что они родом из нынешней Южной Родезии и уточняют: они происходят от макаланга — древнего народа Мономотапы. Они гордятся этим, и их гордость проявилась в те годы, когда зулусы Маникусе, а потом Гунгуньяны пытались командовать ими как сателлитами королевства Газа и навязать им свой язык. Ожесточеннее всего сопротивлялись женщины.

Теперь численность тонга — 800 тысяч человек. Зона распространения этого племени находится между районами расселения шангани и чони, которых они отбросили к прибрежной «парилке», между непроходимым лесом и перегретыми областями побережья.

Живут тонга кланами в конических хижинах. В укладе их заметны следы матриархата, например обычай доверять воспитание ребенка его «малуме» — дяде по матери.

В своих скитаниях тонга сохраняли веру в колдовство, обычную для банту. Пантеон их духов обширен! Духи наполняют всю природу.

Деревенские площади в дни ярмарок пестрят самыми яркими красками. В глазах рябит от красных и желтых фруктов, белых куч кукурузы и розовых — сорго.

Нет ни одной деревушки, где не выращивали бы кажу — деревья с листьями, напоминающими листья лавра. После появления очаровательных желтых листочков к концу сентябри созревают плоды, мягкие, сочные, похожие на груши, к основанию которых прикрепляется крупное внешнее зерно в форме полумесяца. Тысячи толп этих миндалин отправляют каждый год и Соединенные Штаты, где страстно любят их грызть, запивал коктейлем и не задумываясь об их происхождении.

Часто по соседству с кажу растут деревья тегойль. Ядра их орехов стали предметом широкой торговли благодаря высокому содержанию масла.

Часто повторяющиеся падежи полностью лишили тонга крупного рогатого скота. Но у них есть обширные стада коз.

Хотя тонга предоставили удушливое побережье чони, в разных местах они все-таки выходят на берег, привлеченные возможностью богатых уловов рыбы. Прикрыв голову огромными соломенными шляпами, они идут, погрузившись в воду до плеч, рыбаки тянут за собой длинный невод. Петля его закрывается у судна-сборщика. Тогда вся команда прессует карман сетки, где барахтается пятьдесят шестьдесят килограммов рыбы.

Маленькие отряды собирают голотурий, оставшихся на песке после прилива. Эти морские черви (их называют еще морскими огурцами) — иглокожие, у них мягкий корпус длиной 20–25 см. Когда голотурию сожмешь рукой, она выбрасывает длинную струю воды. Из высушенных и истолченных голотурий готовят возбуждающее средство, которое покупают китайские торговцы, обосновавшиеся на побережье; лекарство это призвано оживить слабеющий пыл стариков к своим юным супругам.

Один из этих торговцев принял меня в своей конторе. Тысячи голотурий были выставлены во дворе под солнцем. Но по-настоящему дорого он платил за рог носорога. Ткань его рога, не имеющего ничего общего со слоновой костью, напоминает сросшийся пучок твердых волокон. Получившийся после размалывания этой ткани порошок является несравненным стимулятором. Вот почему золотые горы сулит торговцы туземным охотникам в обмен на этот рог, что вынуждает администрацию строго следить за районами обитания носорогов, иначе последние экземпляры этих животных пошли бы для таких вот лавок.

Оттесненные чони

Для них осталось место только в жарком климате, в соседстве невзрачной растительности, где чони прозябают, стараясь извлечь из окружающей природы максимальную пользу.

О чони говорят, что они рождаются с песней на устах… Их воспитали шепот деревьев под ветром, рев воли и даже молчание природы, где душа африканца умеет различить спящую гармонию.

В Завала, возле Шингане, на берегу Индийского океана, они ежегодно справляют свой племенной праздник. Под звуки удивительных ксилофонов, которые зовут «тимбила», женщины, одетые в юбки из диких трав, танцуют, пока хватит дыхания. Как такое искусство, а это настоящее искусство, может сосуществовать с тяжелейшими условиями быта? Это одно из чудес, к которым привычна девственная Африка и которые, когда кончится эра африканской «цивилизации», останутся жить лишь в сомнительных подражаниях!