Черный Красавчик

— Такой черный! — поглядел на меня с восторгом один из них. — Особенно хорошо будет с ним обслуживать похороны.

— Слишком шикарно для кеба смотрится, — с таким же вниманием оглядев меня, высказался другой. — Помяни мое слово, Джерри, однажды в этом коне проявится какой-нибудь непорядок.

— Даже если и так, сам я никаких непорядков в своем новом Джеке не собираюсь выискивать, — невозмутимо отвечал мой хозяин. — Зачем раньше времени портить себе радость духа?

Я увидел, как к нам проталкивался тот самый мужчина, с которым хозяин вчера разговаривал. Высокий, широкоплечий, с серовато-седой шевелюрой, в сером пальто с пелериной, серой шляпе и длинном шарфе, человек этот выглядел внушительно и величественно. При виде его кебмены почтительно расступились.

— Великолепно, Джерри! — осмотрев меня с такой тщательностью, словно собирался купить, сказал мужчина в сером пальто. — За такого коня никаких денег не жалко.

После этого в среде кебменов за мной навсегда утвердилась репутация коня превосходных качеств. Величественный мужчина в сером пальто был среди них самым старым и опытным кебменом. На стоянке он пользовался неизменным авторитетом. Фамилия его была Грант, но тут его все называли Мистером Губернатором. Он действительно отличался благоразумием и добротой. Когда среди кебменов возникали конфликты, судьей выступал Мистер Губернатор, и ему удавалось весьма-таки ловко восстановить на стоянке мир. Я заметил у Мистера Губернатора лишь один недостаток. Выпив, он становился довольно злобным и лез в драку даже с самыми близкими своими приятелями. Впрочем, они в такие моменты его общества попросту избегали.

Первое время мне на новой работе приходилось весьма тяжело. Раньше я никогда не жил в столице. Огромное количество экипажей на улицах и шум очень меня угнетали. Разумеется, я не позволял всяким страхам повергать себя в панику. Но мне теперь приходилось все время подавлять в себе страх, и это сказывалось отрицательным образом на нервной системе. А потом я вдруг понял, что просто должен полностью доверять управление кебом Джерри. С тех пор мысли о постоянной опасности меня оставили, а еще некоторое время спустя я привык к Лондону.

Джерри был потрясающим кучером. Мы с ним понимали друг друга прекрасно. Убедившись, что от работы я никогда не отлыниваю, мой новый хозяин лишь легонько дотрагивался кнутом до моей спины. Так он показывал, что пора ехать. В остальных же случаях в кнуте просто не было необходимости.

О нашем с Капитаном здоровье Джерри заботился неустанно. В деннике нас не привязывали. Там всегда было чисто, и вода на ночь не убиралась. Так что, в отличие от большинства конюшен, здесь мы могли попить в любую минуту и ночью, и днем. Конечно, я знаю: многие конюхи разделяют совершенно ошибочное суждение, что лошадям не надо давать воды слишком часто. Знайте же, дорогие мои читатели: такое могут придумать лишь люди с очень ограниченным кругозором. Конечно же, если мы возвращаемся после поездки слишком разгоряченными, поить нас сразу нельзя. В остальных случаях все же важно оставлять нам воду. Ведь если ее достаточно, лишнего пить не будешь. Если же тебя поят лишь несколько раз в день, конечно, осушишь ведро до конца, чтобы потом не страдать от жажды. Тогда-то слишком большое количество жидкости не замедлит сказаться губительным образом на нашем дыхании и желудках. Так что и в плане воды наш Джерри поступал гораздо мудрее большинства других специалистов.

Но самым замечательным нововведением этого человека был обязательный отдых по воскресеньям. Всю неделю нам с Капитаном приходилось очень много работать. Зато воскресенья принадлежали полностью нам. По выходным мы предавались блаженному отдыху и, конечно, не упускали случая как следует поговорить. В одну из таких бесед напарник мне и поведал историю своей жизни.

Глава XXXIV ВЕТЕРАН КРЫМСКОЙ ВОЙНЫ

Как вы уже знаете, первым хозяином нашего Капитана был офицер кавалерии. Поэтому нет ничего удивительного, что мой старший напарник с юности обучался на военную лошадь.

— Учения мне очень нравились, — рассказывал он. — Идти рысью в строю, поворачиваться вместе с другими по первому же приказу хозяина, вихрем лететь на вражеские позиции… По-моему, нет большего наслаждения, чем этот единый порыв. К тому же в молодости я был не белым, а серым в яблоках. Хозяин и остальные кавалерийские офицеры единодушно превозносили мою красоту. Так что служить в полку для меня было подлинным счастьем. Я считал, что жизнь военных полна романтики и веселья. Как раз в это время и началась Крымская война.

С первых же дней отправки на фронт мое восхищение жизнью военных готово было поколебаться.