Черный Красавчик

Мне надо было остановиться, помочь. Но полк несся дальше, и у меня не хватило отваги покинуть строй. Только теперь, когда хозяина в моем седле уже не было, кровавые сцены боя повергли меня в немыслимый ужас. Я весь дрожал. В довершение ко всему всадники пытались выгнать меня и других лошадей без хозяев из строя. Видимо, мы мешали воинам вести правильный бой. Несмотря на это, я старался изо всех сил оставаться среди своих. Бок о бок со знакомыми лошадьми было все-таки легче переживать этот ужас. Думаю, офицеры, в конце концов, меня отогнали бы. Но тут под одним из них убило лошадь. Он немедленно вскочил на меня. Я снова мчался в атаку. Страха во мне поубавилось, но бой этот мы проиграли. Оставшаяся в живых горстка воинов и лошадей отступила.

Я оглянулся на поле боя. Мне предстало кошмарное зрелище. Некоторые лошади от ран и потери крови едва могли двигаться, другие ковыляли на трех ногах. Третьи со стоном пытались подняться с земли, но, увы, не могли это сделать, потому что задние ноги были у них перебиты или прострелены. Стоны этих несчастных оглашали округу. И смертной тоски в их глазах я тоже никогда не забуду.

После боя всех раненых воинов отнесли в госпиталь, а мертвых похоронили.

— А как же лошади? — спросил я у Капитана. — Неужели их так и бросили умирать?

— Нет, — отвечал старый конь. — Армейские ветеринары прошлись по всему полю боя. Лошадей с безнадежными ранами они пристреливали, а остальных привели лечить. Но выжили после этой атаки немногие. Из всей нашей конюшни уцелело лишь четверо.

Хозяина своего я тоже больше не видел. Почти уверен, что роковое ядро убило его на месте. Никого в жизни я больше так не любил. Видишь, я уже стар, но даже сейчас не могу смириться с этой потерей.

Позже я принимал участие во множестве боевых операций. Должен сказать, мне везло. Я лишь однажды был ранен, да и то столь легко, что к возвращению в Англию был не менее крепок и свеж, чем до начала Крымской кампании.

Выслушав Капитана, я высказал удивление, потому что слышал несколько раз, как люди делились при мне совсем другими воспоминаниями о военных действиях. По их рассказам бои получались красочными, увлекательными и неопасными.

— Уверен, они настоящей войны не нюхали, — горестно произнес Капитан. — Ты уж мне поверь: красиво и увлекательно только лишь на учениях или парадах. А любая война — это кровь, и убитые, и инвалиды. О какой же тут красоте может быть речь?

— Зачем же тогда воевали на этой Крымской войне? — я совершенно был сбит с толку.

— Точно, конечно, тебе не скажу, — с глубокомысленным видом изрек старый конь. — Лошадь не может понять абсолютно все в человеке. Но, полагаю, противник на этой войне угрожал Британской короне. Иначе возить нас с хозяином на пароходе в такую даль не имело бы смысла.

Глава XXXV ДЖЕРРИ БАРКЕР

С каждым днем я привязывался к семье Баркеров все сильней и сильней. Джерри был столь же рьяным защитником лошадей, как Джон Менли. И еще он был человеком очень веселым и совсем не обидчивым. Целыми днями он мурлыкал какую-нибудь из песенок, которые сочинял на все случаи жизни. Чаще всего вот такую:

Давайте соберемся,
Работою займемся,
Друг другу мы поможем,
А после отдохнем.
Так каждый день мы с Полли
И дети, Гарри с Долли,
Работаем, смеемся
И весело живем.

Баркеры действительно жили в полном соответствии этой песенке. Несмотря на юные годы, Гарри великолепно ухаживал за мною и Капитаном, когда мы стояли в конюшне. А Полли и Долли всегда наводили глянец на кеб. Он у них просто сиял и внутри и снаружи. Пока Джерри чистил нас с Капитаном, Гарри протирал во дворе упряжь. Во всех остальных делах Баркеры тоже обычно оказывали друг другу помощь. Работали они весело, много смеялись, и это благотворнейшим образом влияло на нас с Капитаном.

Вставали Баркеры всегда спозаранку. На этот счет у Джерри тоже существовала песенка.

Если пол-утра в постели проспишь,
После от спешки весь угоришь.
Хоть ты потом во весь дух понесешься,
От опозданий никак не спасешься.

Джерри просто не понимал, как можно зря тратить время. А особенно возмущали моего хозяина люди, которые, потратив зря время, потом заставляли кебмена нестись во весь дух.

Однажды из таверны возле нашей стоянки вышли два подвыпивших джентльмена.

— Эй, кебмен! — крикнули они Джерри. — Мы очень опаздываем. Доставь нас быстренько на вокзал Виктории к часовому поезду, даем тебе лишний шиллинг.

— Вряд ли мы с вами успеем на этот поезд, — медленно проговорил в ответ мой хозяин. — И не надейтесь, что я буду гнать. Здоровье коня мне дороже, чем ваш лишний шиллинг.

Рядом с нами стоял кебмен Ларри.