Черный Красавчик

Началось все с этого ужасного парохода. Нас на него поднимали лебедками. Признаюсь тебе, не очень приятно висеть в воздухе на каких-то ремнях, которые у тебя продеты под брюхом! После того как мы очутились на корабле, жизнь наша стала совсем невозможной. Денники, в которые нас поместили, были тесными и неудобными. Пробежаться нам тоже было совершенно негде, и за несколько дней неподвижного образа жизни ноги совсем онемели. В довершение ко всему море штормило, корабль качался от сильных волн, и это самым губительным образом сказывалось на самочувствии всех лошадей.

Несколько дней спустя корабль прибыл на место. Так как ни одна лошадь на свете не в состоянии подняться или сойти по сходням, нас снова обвязали ремнями и подняли в воздух лебедками. Еще миг — и я снова почувствовал под ногами твердую землю. Конечно, это была чужая земля. Но мы все равно так обрадовались, что стали весело фыркать и ржать.

Страна, в которую нас привезли, оказалась совсем не похожа на нашу родную Англию.

Снег, сырость и полная неустроенность быта изрядно нам досаждали. Счастье еще, что большинство офицеров любило своих лошадей так же сильно, как мой дорогой хозяин — меня. Если бы не их заботы, наверное, мы просто вообще бы не дожили до военных действий.

— Что касается боевой обстановки, — продолжал Капитан, — то она поначалу нас даже радовала. Не забывай, что мы получили военное воспитание. При сигнале трубы «к бою» нас охватывал трепет, и мы с нетерпением ждали команды «к атаке». Когда, наконец, эта команда следовала, мы бросались вперед с таким нетерпением, будто на поле боя вместо штыков и пуль нас ожидало невиданное блаженство. Пока хозяева наши твердо сидели в седлах, страх был нам неведом. Пусть мимо наших голов пролетают ядра и свистят пули, пусть взрывы слышатся совсем рядом, мы в полном спокойствии внимаем командам. Я со своим дорогим хозяином ходил в атаки множество раз. Конечно же, на моих глазах гибли лошади, но не помню, чтобы хоть раз мне сделалось страшно за свою жизнь. Я слышал веселый голос хозяина и ни секунды не сомневался, что ни мне, ни ему ровным счетом ничего не грозит. Сколько раз я за это время видел смерть храбрецов! Как часто мои копыта касались земли, влажной от пролитой крови! Но я и тогда не чувствовал страха. Так продолжалось до той самой поры, пока не настал ужаснейший день.

Капитан умолк, несколько раз глубоко вздохнул и продолжал рассказ.

— Это было осенним утром. Наш полк стоял наготове. Чем ярче разгоралась заря, тем нетерпеливее вели себя офицеры. Мы слышали издалека канонаду вражеских пушек. Потом один из офицеров отдал приказ: «По коням!» Все тут же вскочили в седла. Мышцы у лошадей напряглись. Мы грызли удила. Мой хозяин, как всегда, вел свой полк, и мы с ним стояли в строю самыми первыми. Внезапно он провел рукою по моей гриве и тихо проговорил:

«Сегодня нам трудно придется, Баярд! Но мы все равно исполним свой долг».

Ожидая сигнала атаки, хозяин меня оглаживал даже больше обычного. Правда, мысли его при этом витали где-то совсем далеко, но все равно мне его ласка была приятна, и я гордо расправил грудь.

Не буду подробно тебе излагать, как начался бой. Скажу лишь о самой последней атаке, в которой мы с дорогим хозяином принимали участие. Путь наш к позициям неприятеля лежал сквозь долину, которая сильно простреливалась. Ни до, ни после этой атаки я не сталкивался с таким сильным обстрелом. Это был просто шквальный огонь! Ядра падали слева, и справа, и спереди, и позади нас. Много чудесных коней полегло, и много погибло замечательных всадников.

Лошади, чьи хозяева были ранены или убиты, в панике метались по полю. Они просто не знали, что делать дальше. Большинство, спохватившись, некоторое время спустя догоняли своих, а некоторых настигало какое-нибудь шальное ядро или пуля. Наш строй все больше редел, но мы не сдавались. Теснее сомкнув ряды, мы по-прежнему летели вперед. Я видел перед собой огромную пушку, из жерла которой то и дело вырывалось красное пламя. Подбадривая свой полк, хозяин простер вперед правую руку и крикнул: «Ура!»

Именно в это время вражеское ядро пролетело прямо над моей головой. Голос хозяина оборвался. Я почувствовал, что тело его в седле дрогнуло. Чуть замедлив свой бег, я ждал, когда дорогой мой хозяин вновь выпрямится и опять пустит меня в галоп. Но он вместо этого выронил повод и саблю. А потом этот доблестный воин камнем упал на землю.