Черный крест. 13 страшных медицинских историй

Минуты две старик, разрываемый зовом природы и голосом разума, колебался, но потом зов природы все же победил.

– Приглядите за моими вещами, – попросил он Чулкова, ставя сумку на кушетку.

– Вы ее еще мне на голову поставьте! – возмутилась Лариса. – А ну спустите на пол!

Сумка переместилась в угол.

– Все будет в порядке, – заверил Чулков. – Ларис, ты там покарауль за дверью, мало ли...

Полгода назад один из больных пошел отлить и получил перелом нижней челюсти – потерял сознание и упал в кабинке, причем упал так неудачно, что ударился подбородком о унитаз. Шуму было много, заведующий и дежурный врач получили по строгому выговору.

– Покараулю, не беспокойтесь, – пообещала Лариса и обернулась к деду: – Следуйте за мной!

Как только дверь закрылась, Чулков начал ревизию дедовых вещей. Десять минут у него в запасе было точно – старики быстро по-маленькому не ходят.

Так, майки-трусы-носки, складной стаканчик, Евангелие (не мог папаша ничего повеселее в больницу взять), носовые платки, футляр с очками, ключи... А вот и бумажник!

В затертом кожаном бумажнике лежало четыреста тридцать рублей полтинниками и десятками. Что за хрень? Неужели дед скуп настолько, что трясется над подобными суммами? Клиника, блин, чистая психиатрия.

Под подкладкой? Чулков аккуратно прощупал сумку и ничего не нащупал.

Зашил в резинку трусов? Снова облом. Нет, это просто сумасшедший скупердяй!

Чулков начал убирать вещи в сумку. К деньгам не притронулся – ну их, несерьезно как-то.

Перед тем как убрать Евангелие, зачем-то раскрыл ее и замер.

Сердцевина книги была аккуратно вырезана. В ровной, подогнанной точно по размеру нише Чулков увидел стодолларовую купюру, перетянутую желтой резинкой и догадался, что это не одна купюра, а целая пачка.

Догадка подтвердилась – «стольников» было восемьдесят. Богатый старичок – мечта любого наследника. И какой сообразительный – в Евангелие деньги запрятать.

На несколько секунд замешкался Чулков, помедлив убрать деньги (в свой собственный карман, разумеется), и был наказан – дверь распахнулась, пропуская в смотровую заведующего отделением.

Александр Сергеевич, полностью разделявший «социалистические» взгляды Чулкова (было у них несколько совместных «экспроприаций»), оценил ситуацию мгновенно. Выглянул в коридор, закрыл дверь, подпер ее своей широкой спиной и спросил:

– Сколько?

– Восемь тысяч, – ответил Чулков, досадуя на собственную нерасторопность, и в мгновение ока располовинил пачечку, отсчитав от нее сорок купюр.

Добыча тут же исчезла в карманах, а книга вернулась в сумку.

– Есть идея, – совершенно по-ленински прищурился заведующий и, ничего не объясняя, скрылся за дверью.

Чулков убрал Евангелие в сумку и уселся за стол.

Не прошло и минуты, как он вернулся, достал из кармана халата книжку в яркой обложке и протянул ее Чулкову:

– Положи вместо этого «сейфа», так прикольнее выйдет.

«И безопаснее, – подумал Чулков. Пусть дед вопит, что ему подменили книгу – ему никто не поверит. А пустая „ямка“ в книге наводит на размышления».

Произведя замену, Чулков хотел спрятать Евангелие в ящик стола, но заведующий проявил предусмотрительность (или просто захотел продемонстрировать, что долю свою он получил не зря):

– Давай сюда, отнесу от греха на помойку.

– Спасибо, – поблагодарил Чулков.

– А дед где?

– Лариска в туалет его повела.

– Ну-ну...

С «сейфом» в кармане (да здравствуют большие карманы!) Александр Сергеевич вышел во двор, стрельнул огоньку у курившего возле двери охранника и неторопливо проследовал по двору к больничной помойке, находившейся за одноэтажным зданием патологоанатомического отделения. Это соседство рождало много шуток, как остроумных, так и не очень.

Избавившись от улики, Александр Сергеевич так же неторопливо пошел обратно. Торопиться было некуда, разве что домой. Но сначала надо было помочь магу Зехиру заручиться поддержкой гномов... да и вообще – на работе, да еще в такие суперспокойные дни, отдыхалось лучше, чем дома. На работе можно было запереться в кабинете, а дома (пять человек на две комнаты) об одиночестве можно было только мечтать. Если теща не начнет жаловаться на жизнь, так дети затеют свару.

Очень приятно было думать о том, сколько всего можно накупить на четыре тысячи долларов. Четыре тысячи долларов! Четыре! Тысячи! Долларов! Александр Сергеевич потрогал деньги, лежавшие в кармане легких летних брюк, и решил, что тратить он их пока не станет. Лучше положит в банк, на свой «секретный» счет и потратит с толком и умом, когда придет время. Ведь грядут непростые времена, первое сентября уже не за горами.

Ай да Витек! Ай да молодец, глазастый да шустрый! А дед-то каков, а?! Из священной книги контейнер для денег сделать? Разве нормальному, верующему и богобоязненному (а именно к таким людям относил себя Александр Сергеевич) придет в голову такое? Можно подумать, что другой книги под рукой не оказалось... Вот Бог его и наказал нашими руками, все же в этом мире по Божьей воле творится, без этой воли и волосок с головы не упадет, и кошка не мяукнет.