Черный Кровавый Триллиум

Антар стоял, опустив меч на замерзшую грязь, покрытую бурой кровью. Потом повернулся спиной к костру, пожиравшему труп поверженного врага, и медленно пошел туда, где стояли четверо оцепеневших сторонников лорда. Король вложил меч в ножны и поднял правую руку.

Окружавшая его армия застыла в молчании.

Антар посмотрел на четверку. Лицо его было сурово, но на нем не было и тени злорадства.

— Соратик, Витар, Помизель, Нункалейн... Я обещаю вам помилование, если с этой минуты вы будете верно служить мне и отправитесь на защиту Дероргуилы и Двух Тронов.

Все четверо упали на колени. Соратик, самый старший, произнес:

— Великий король, клянусь служить вам верой и правдой до самой смерти!

— И я,— хором сказали трое других.

И снова громом торжественных криков встретила эти слова толпа рыцарей и вооруженных солдат.

Кадия поймала себя на том, что улыбается. Она крепче стиснула амулет и зашептала:

— Хари! Передай Анигели хорошую весть!

— Я уже сделала это. Они идут сюда.

Тогда Кадия ринулась вперед, чтобы выразить восхищение победителю-королю, а за ней — все рыцари. Антар отдал приказ сниматься со стоянки и двигаться к Дероргуиле. Прощенные им предатели-князья выкликали своих офицеров и передавали им приказ выступать.

Позади шатра Осоркона, спрятавшись за деревьями, стояла Великая Волшебница. Ее миссия здесь подошла к концу, и она сообщила Анигели, что на время ей нужно отправиться в другое место. Взяв талисман, она уже знала, что ей предстоит увидеть: армаду, состоявшую из шестидесяти рэктамских военных кораблей, ведомую четырнадцатью огромными триремами, которая огибала мыс Дера-Страйт и плыла к дероргуильской гавани. Они, несомненно, вышли из-под прикрытия тумана в тот момент, когда Антар начал биться с Осорконом.

— Покажи мне Орогастуса,— приказала она.

На этот раз тот ждал ее. Она охнула, когда поняла, что он видит ее так же хорошо, как и она его.

— Мои талисманы почему-то неохотно обучают меня,— улыбаясь, сказал он.— Но я очень способный ученик! Теперь ты никогда не сможешь наблюдать за мной без моего ведома, дорогая Харамис. Надеюсь, очень скоро мне удастся нейтрализовать твою защитную ауру, и тогда ты не спрячешься от меня ни на минуту. С каким удовольствием я буду тогда общаться с тобой, без утайки смотреть на твое милое лицо.

— Ты начал наступательную операцию,— резко произнесла она.

— Я немедленно остановлю наступление, если ты придешь ко мне поговорить. Я знаю, что в твоих силах преодолеть любое расстояние, ты можешь путешествовать с помощью магии повсюду.

— Когда я приду,— медленно проговорила она,— я приду, чтобы сразиться с тобой в последний раз, и наш поединок будет таким же смертельным, как поединок короля Антара с предателем Осорконом.

— А вместо мечей мы будем использовать талисманы? — Колдун засмеялся и сокрушенно покачал головой.— Ох, Харамис! Ну почему ты так переживаешь из-за конфликтов этих жалких людишек? Мы с тобой не такие, как они! Нам суждено жить тысячи лет, мы увидим, как расцветают одно за другим разные королевства, как они на короткий момент достигают величия, а потом уступают место другим. Ты понимаешь, что это означает? Ты имеешь представление о жизни Великих Волшебников? А ведь тебе предстоит прожить такую жизнь. Ты будешь отчаянно одинока, несмотря на свою почти безграничную власть. Но тебе повезло, ты можешь избежать одиночества, если разделишь со мной тяготы правления миром Трех Лун. Приди ко мне, любимая! Я расскажу тебе о забавных вещах, которым научили меня два талисмана, о таких чудесах, которые и не снились твоим привязанным к земле сестрам! И мы сможем...

— Нет! — оборвала его она. В памяти вновь ожили болезненные воспоминания о том, как однажды ее чуть было не загипнотизировали его речи.— Ты ничуть не изменился, Орогастус, ты все так же ловко и складно врешь. Но не думай, что тебе удастся соблазнить меня. Я отражу твое нападение на Дероргуилу, и тогда посмотрим, чья магия окажется сильнее.

Она выпустила из рук талисман и, дрожа, прислонилась к тонкому стволу молодого деревца гонды. Палатки в лагере уже сняли, и по лесу разносились команды офицеров, перекрывающие шум собиравшейся в поход армии.

Когда Харамис оправилась от волнения, она взглянула на ветви деревца, поникшие и поломанные тяжелым снегом. Твердые от мороза листья, всего семь дней назад сочные и зеленые, теперь были покрыты тоненькой оболочкой льда и нежно позвякивали на ветерке.

Неужели Орогастус не понимает, что происходит?

Неужели он еще не заметил, что мир перевернулся и катится навстречу катастрофе?

«Нет,— сказала себе она.— Он не знает этого. Похоже, он считает землетрясения и извержения вулканов вполне естественными, а снежные бури и ураганы — результатом своего колдовства. Повелитель Штормов! Так он называл себя двенадцать лет назад, и сейчас ничего не изменилось».

Конечно же ветер, подгоняющий на море корабли, водяные смерчи и слабые ураганы были вызваны его преступным колдовством. Но не в его силах наслать на Лаборнок этот гибельный мороз, и не мог он привести в движение льды.