Сад Сэра Исаака Ньютона…
Из открытого окна мелодия Пёрселла[7],
Яблоко падает на парик головы Ньютона!
О! Оно отскочило от головы,
И он разгадал сакральную загадку земного притяжения!
И яблоко полетело дальше – и долго падало!
И снова отскочило, от чего-то – и падало, падало…
По теории притяжения Ньютона
Земля сделала 300 оборотов вокруг своей оси,
И яблоко упало в Германии
В руки великого труженика Эйнштейна.
Новая теория притяжения
Показала связь массы и энергии –
Эйнштейн был счастлив – взял в руки любимую
Скрипку (не рояль своей матери) и запел:
Он не понимал, кто он – физик?
Или музыкант? Его душа музыкальна,
Поэтична и романтична, как Шуберта-Шумана!
Или в его галактической голове только математика-физика?
Оси
Балерина
Элегантный снежно-белый лебедь – это искусство,
Но не бессмертное,
Что нам известно из ее последнего танца
Балерина на пуантах
Трясет ножкой –
Птица, аккуратно складывающая
Свои усталые крылья
С беспомощными перьями –
Но на пуантах.
И ее пальцы тянутся
К последнему белому маскараду –
Ее последние слова,
Анна Павлова[8] чувствует
Свое затруднённое дыхание,
Ждёт, С замираньем сердца, вздохнуть свободно,
Чувствуя, как трепещут ломкие крылья
Под поднятыми плечами.
И вдруг лебединые крылья –
Подталкиваемые светом – раскрываются,
И балерина-лебедь
Улетает в снежное
Бесконечное небо.
Байрон
Английский лорд Байрон – его последнее
Паломничество – вдыхает бунтарский воздух,
Смотрит на берег Эгейского моря – 1824 год.
Бурные волны смывают песок,
Отблески костра играют на не по годам состарившемся
Лице поэта и его длинных седых кудрях.
Луна ушла за облака, становится совсем темно,
Лишь волны блестят флуоресцентным светом.
Поэт поддерживает греков и выступает
Против турков-поработителей.
Точно так же, как в свое время поддерживал в палате лордов
Рабочих, угнетенных английской индустриализацией.
И вот этой безлунной ночью
Он чувствует, что настал конец его
Бунтарским скитаниям,
И электрические лучи –
Магнетически-упрямо ставшими нежной отроковицей,
Прикасаются к нему!
Кио это? О боже! Его дочь? О нет! Берег так пустынен!
Но поэт слышит голос своей девятилетней дочери Ады,
Он мечтает о встрече с ней, поэт мечтает о поэтессе,
Но он никогда не узнает, что графиня Анна Финч –
Его хрупкая дочь – станет великим математиком XIX века!
Дочь лорда Байрона Ада не будет поэтессой,
Ей суждено быть физиком, последовательницей Паскаля,
Графиней Лавлейс, создательницей первой компьютерной
программы.
Используйте язык программирования ADA!
Шансон
Мы любим Париж в любое время года —
Летом, зимой, ясной весной и туманной осенью,
Любим кружево Эйфелевой башни, огни Мулен Руж,
Загадочную улыбку Джоконды в Лувре.
В серебряной волне Сены отражается серый гранит Cit'e[10],
Каменный Нотр-Дам с девочкой Гюго и её козочкой,
Принадлежащие только Парижу улицы, восстановленные
С их химерами горгулий падающей воды.
Более двух столетий – никакой суровой Бастилии,
Лишь прямые улицы, проторённые во времена
Градостроителя Жоржа Эжена Османа[11] —
Галоп мансард, парижская корона крыш.
Звуки
Льются в небе и над фонарями ночных улиц,
Которые встают на дыбы, словно лошади,
Перед площадями в форме звезд!
Золушка
Музыка затихает – часы бьют полночь,
Сын короля в расстройстве – он потерял девушку!
Бежит девушка в красном платье,
Пищат мыши-лошади и крыса-кучер с бакенбардами – басит:
Поторопись! Беги! Бесконечный красный ковер
Уходит вниз по лестнице,
Каблуки скользят! Красный шёлковый шлейф мешает!
Нет, нет! Все еще никаких крыс-мышей!
Только торопись! Беги к своей карете!
Но на ступеньке уже её красная туфелька: