Черный лебедь

Я продолжал давить на него пристальным, немигающим взглядом.

— Да нет, не надо, — начал сдуваться молодец.

— Тогда не умничайте, товарищ сержант.

— Да ладно тебе. То есть вам. Товарищ лейтенант, я же помочь вам хочу.

— Не надо мне помогать. Кру-гом! Ша-гом марш!

С инструкцией в руках я облазил машину вдоль и поперек. Через два дня я самостоятельно провел техническое обслуживание бронетранспортера. В штаб вернулся под вечер. Чумазый, но страшно довольный. Я смог освоить и практику, и теорию. Осталось только пройти курс вождения. Да и еще много чего нужно было пройти, чтобы стать настоящим офицером. И я готов был учиться день и ночь, чтобы выпасть из разряда дилетантов.

— Глаза у тебя светятся, лейтенант, — заметил ротный. — Вижу, что стараешься. Это хорошо. Только в следующий раз, прежде чем под машину залезть, технический костюм надо надеть.

Я осмотрел свою рубашку и брюки. Пятна мазута и машинного масла. Сапоги в солидоле. Рубашка и брюки были безнадежно испорчены. Но в запасе была еще одна рубашка и брюки из полевого «пэша». Так что на следующий день я прибыл на службу во всем чистом. А через неделю забрал из ателье пошитый за свой счет повседневный мундир. Китель с пришитыми погонами смотрелся на мне просто здорово. Еще бы строевой выправкой обзавестись, чтобы он сидел на мне, как вторая кожа. Ничего, со временем будет и это. Я чувствовал в себе и желание, и силы стать отличным строевиком.

Еще через неделю ко мне в часть приехала Майя — и не на побывку, а насовсем. Живот раздулся, и сама она слегка располнела, но это ничуть ее не портило. Скорее наоборот. Бывают женщины, которым беременность к лицу. Майя была одной из них. Такое ощущение, будто она светилась изнутри от счастья. Она радовалась, что будет жить со мной, радовалась, что у нас скоро будет ребенок.

Она продолжала счастливо улыбаться, даже когда оказалась в общежитской комнате, где нам теперь предстояло жить. Вернее, это была даже не комната, а скорее квартира-малосемейка. Комнатка три на четыре метра, крохотная кухонька, еще меньших размеров туалетная кабинка, в которой можно было не только справлять нужду, но и принимать душ. Я только что получил это жилье и еще даже не успел начать ремонт. А квартирка не просто нуждалась в ремонте, она требовала побыстрей взять в руки мастерок и кисть. Потолок осыпается, потемневшие от времени обои наполовину ободраны, пол обшарпан до безобразия. Унитаз шатается, бачок течет.

— Ничего, завтра я пойду в город, куплю обои, — сказала Майя. — Ты служи, а я сама здесь управлюсь.

Если Майя хотела сразить меня наповал, то ей это удалось. Она сама собиралась делать ремонт. И выразила это намерение так естественно, как будто всю жизнь только тем и занималась, что отделывала квартиры.

Разумеется, я не позволил ей вкалывать в одиночку. Выпросил у ротного недельный отпуск по семейным обстоятельствам, и началась трудовая эпопея на личном фронте. Майя помогала мне, не делая скидок на свою неопытность и мое нежелание утруждать ее. Как тут было не вспомнить нашу с ней трудовую эпопею годичной давности. Тогда она, как могла, отлынивала от работы. Но сейчас все изменилось. Она — мужняя жена, и жить ей предстояло не в чужой квартире. Пусть и не самое лучшее жилье, но для молодой семьи вроде нашей лучше и не придумаешь. После ремонта квартира преобразилась. И жить стало веселей, и дышать легче. Мы обзавелись мебелью, посудой, утварью: кое-что Майя у своих родителей забрала, кое-что я — у своей матери. Словом, жизнь наладилась.

А в конце сентября меня отправили в штаб округа на двухнедельные сборы офицеров недавнего, восемьдесят четвертого года, выпуска. Надо сказать, что я использовал эти сборы с пользой для себя. От занятий не отлынивал, тщательно все конспектировал, запоминал. Особый акцент делал на огневую и строевую подготовку. Успешно сдал все зачеты, вернулся домой.

Все это время Майя жила в городе у родителей. Но вернулась за два дня до меня. Я приехал на все готовое. Квартира сияет чистотой, на плите обед, в стареньком холодильнике бутылка кагора. Но больше всего радовала яркая улыбка жены. Майя любила меня, и я был уверен в этом на все сто процентов. Она была счастлива со мной, я был счастлив с ней.

— Ты у меня самая красивая! — восторженно сказал я, прижимая к себе любимую жену.

Она еще больше располнела, но от этого стала еще краше.

— Знаю, что красивая, — еще ярче улыбнулась она.

— Никто к тебе не приставал? — скорее в шутку, чем всерьез, спросил я.

Конечно же, для меня не было тайной, что мужики засматриваются на Майю. Но мне и в голову не могло прийти, что кто-то попытается навязать ей свое знакомство. Да, девушка она очень красивая, но ведь видно же, что в положении. Какой кретин будет домогаться беременную женщину. Разве что какой-нибудь извращенец.

— Приставал.

Майя же ответила всерьез. Даже улыбка сошла с ее лица.

— Кто?

— Да лейтенант один. Красивый такой, высокий. Вещевой службой заведует. Сказал, что с ним я ни в чем не буду нуждаться.