Черный лебедь

А потом мы лежали в обнимку, не желая расставаться друг с другом. Я понимал, что согрешил перед женой. И чувствовал свою вину перед ней. Но ведь время вспять не повернешь. Что было, то было, что будет, то будет.

— Завтра мы расстанемся, — прижимаясь ко мне, сказала Женя.

— Увы, но мне уже завтра нужно быть в Ашхабаде.

Да, мы расстанемся. И, скорее всего, навсегда.

— Я знаю, ты меня любишь, — в преддверии счастья улыбнулась она.

— Но у меня есть жена, сын.

— Это уже не важно.

— Но я не могу их бросить.

— А я этого от тебя и не требую. Пусть все остается, как есть. Главное, что ты меня любишь.

— Но мы не будем вместе.

— И не надо. Пусть эта ночь станет нашей маленькой… Нет — большой-пребольшой тайной. Мы никому о ней не расскажем, правда?

Признаться, я был немного удивлен. К чему этот разговор? Ведь и так ясно, что я никогда не признаюсь Майе в том, что изменил ей. А Женя вправе сама решать, рассказывать ей об этом или нет. Она решила, что сохранит эту ночь в тайне. Но зачем мне об этом говорить? Впрочем, она женщина. А им свойственно сбалтывать все, что придет на ум. И хорошо, что ей на ум пришла такая замечательная мысль. Мне бы очень не хотелось, чтобы Майя узнала о моем хождении на сторону. Но в любом случае Женя не похожа была на женщину, которая могла бы пустить в народ злую сплетню. Она замечательно добрая и хорошая девушка. И жаль, что мы не вместе.

— Мы никому ничего не скажем, — кивнул я. — Но никогда не забудем эту ночь.

Хотел бы я стереть из своей памяти этот приятный, но неудобный для меня фрагмент из жизни. Но знал, что из этого ничего не выйдет. Разве что со временем все забудется. Или со смертью.

— Не забудем, — эхом отозвалась Женя. И спохватившись: — Лишь бы с тобой ничего не случилось.

Оказывается, мы думали в унисон. Это меня растрогало. Но одновременно наполнило душу холодной липкой жутью. Я не хотел умирать. Я ехал на войну, чтобы жить дальше. Но если вдруг?

— Все будет нормально. Я вернусь.

— Не хочу спрашивать, к кому, — горестно вздохнула Женя.

— Уверен, ты будешь счастлива в этой жизни, — сказал я, чтобы хоть как-то утешить ее.

— Без тебя не буду. Хотя все может быть.

— У тебя кто-то есть?

— Нет, — уверенно мотнула она головой.

— А парень, которого ты из армии ждала?

— Это ты про Ивана? Да нет, я не захотела с ним. Он, конечно, герой, но не моего романа.

— Ничего, ты еще встретишь своего героя.

— Может, и встречу. Но ты меня не сватай, не надо. Не хочу, чтобы ты желал мне счастья с другим. Мне, наверное, уже пора.

Она сделала робкую попытку подняться, но я ее так же робко удержал.

— Еще целая ночь впереди, — сказал я.

— На всю жизнь ее не растянешь, — покачала она головой.

— Хоть что-то.

— Да, лучше что-то, чем ничего. Как же я тебя люблю!

Женя снова набросилась на меня, но я сразу же перехватил инициативу — потому что сам того хотел.

Проснулись мы рано утром. Поезд подходил к Москве, и проводник постучала в запертую дверь нашего купе.

— Мне уже пора, — застегивая блузку, сказала Женя.

На этот раз я не стал ее удерживать. И более того — сам открыл ей дверь. И поцеловал в щеку на прощание. А мимо нас в это время проходила седовласая женщина в домашнем халате. Полотенце через плечо, в руке пакетик с туалетными принадлежностями. Я бы не обратил на нее внимания, если бы она сама не глянула в нашу с Женей сторону. Она глянула, а я ее узнал. Эта женщина жила в одном доме с родителями Майи. Я бы не сказал, что и она узнала меня. Просто шла мимо, просто глянула на выходящую из купе Женю, чтобы не столкнуться с ней лбом в тесном пространстве коридора. По мне лишь скользнула взглядом. Но я все же испугался, отпрянул назад. И Женя почувствовала мое внутреннее напряжение, подалась назад. На всякий случай я закрыл за ней дверь.

— Что с тобой? — встревоженно спросила она.

— Да так, знакомую одну увидел.

— И что?

— Она Майю знает.

— А тебя?

— Ну, может, видела.

— А может, и не видела. Не бойся, не узнает жена. А может, боишься?

— Ну, как бы тебе сказать.

— Понятно. У тебя сестра есть, сколько ей лет?

— Пятнадцать.

— Мой тебе совет: позвони жене, скажи, что вместе с ней ехал.

— Майя меня провожала. Я один в поезд садился.

— Но мы же Электроцинк проезжали. Твоя сестра могла там сесть.

— Соображаешь, — задумчиво изрек я.

— Да вот, в голову пришло, — смущенно улыбнулась Женя. — Ради тебя стараюсь. Может быть, когда-нибудь тоже выкручиваться буду.

— Ты не похожа на женщину, которая могла бы изменить своему мужу.

— С тобой кому угодно изменила бы. А без тебя и муж не нужен. Ладно, не буду тебя утомлять. Поцелуемся на прощание.

Затяжной поцелуй закончился очередным падением в греховную пропасть. Мы любили друг друга, как в последний раз. В общем, так оно и было. Из вагона мы вышли последними.

— Хочешь, до аэропорта тебя провожу? — с надеждой спросила Женя.

— Так ты и улетишь со мной, — улыбнулся я.

— И улетела бы, если бы позвал.

— На войну тебя не позову.

— А вообще?

— Давай прощаться.

Не хотел я обнадеживать Женю. И себя тоже. Мы расставались с ней навсегда.

1988–1989 годы

1