Черный лед

– А-а, – многозначительно протянула Кэз. – Мы идем за морскими улитками, что может быть, а может и не быть кодовым обозначением чего-то другого.

Кэз припарковалась, и я выскочила из джипа и устремилась к крутому скалистому обрыву, нависавшему над океаном. Сердце билось до смешного часто, и я была рада на мгновение остаться одной, чтобы собраться с мыслями. Джуда внизу не было – напрасно я так переволновалась.

Солнечные лучи скользили по поверхности воды, приглушенно переливаясь серебром. Над острыми скалами, испещрявшими побережье, с криками кружили чайки. Спускаясь к небольшой бухточке, я пыталась представить себе Джуда, ныряющего за морскими ушками, легко справляющегося с отливом и течением. Никогда не спрашивала его, на сколько минут он может задерживать дыхание. Впрочем, я все равно выиграла, задержав дыхание на целый год.

Через несколько минут Кэз осторожно спустилась ко мне.

– Нашла?

– Кого?

– Морское ушко.

Я скорчила рожу:

– Вот дурочка!

– Как ты с ним познакомилась?

– Не поверишь.

– Он развозил пиццу. Был парнем лучшей подруги. Нес гроб на похоронах двоюродного дедушки Эрнеста. Тепло?

Скорее, он взял меня в заложницы, заставил вести себя через горы в пургу, потом спас мне жизнь, потом я спасла жизнь ему, мы целовались, и где-то по пути всей этой истории я в него влюбилась. Если коротко, то типа того.

– Мы можем о нем не говорить, – заверила меня Кэз. – Но если он разбил твое сердце, я вырву из него душу и скормлю ее нашей домашней свинке – Свинохряку.

– Это окрыляет.

– Ты бы сделала то же самое ради меня.

– Но у меня нет домашней свинки.

– Зато, держу пари, есть домашняя картошечка! – захихикала Кэз.

Я положила руку ей на плечо:

– Прогуляемся по пляжу?

Мы разулись и пошли по крупному песку там, куда не доплескивали волны.

– К вопросу о том, что я готова для тебя сделать, – продолжала Кэз. – Если ты забудешь мороженое на столе, я положу его в морозилку. Если забудешь дома куртку в дождливый день, я привезу ее тебе в кампус.

– Это ты к чему?

– А если, к примеру, ты оставишь свою мобилку в машине и она зазвонит, так я отвечу.

Я пялилась на нее целых три секунды, пока до меня дошло.

– Ты говорила по моему телефону? И кто звонил? – В животе забурлил водоворот.

– Какой-то парень. Якобы пропустил звонок, но ты не оставила сообщения, а он не узнал номер, поэтому, типа, перезвонил.

– И что ты ему сказала? – Мой голос в панике дал петуха. – Ты назвала мое имя?

– Сказала, если ему действительно хочется узнать, кому принадлежит телефон, пусть приходит на пляж Ван Дамма и выясняет сам.

– Правда? – схватив Кэз за локоть, я потянула ее обратно к утесу, на котором стояла машина. – Надо сматываться. Он не сказал, насколько он далеко? Он еще в Сан-Франциско? Ну, давай уже не тормози, Кэз!

– Вот еще! Он сказал, что уже здесь.

– Нет! – пронзительно взвизгнула я.

– Ему нужно было вытереться, а потом он собирался встретить нас на парковке. Я велела искать нас именно там.

Я чувствовала, что заливаюсь краской. Внезапно меня охватил ужас, что я увижу его. И ужас, что могу не увидеть.

– Надо уходить. Пошли, Кэз!

Скалы были слишком круты, чтобы забраться по ним вверх, поэтому я схватила ее за руку и побежала к более пологим дюнам дальше по берегу. Нужно было попасть на парковку раньше Джуда. Я играла с судьбой и вот доигралась. Да, я хотела его увидеть. Но не так. Я не знала, что сказать, я еще не придумала нужных слов, и я непричесанная, и что, если он будет не один? Что, если он будет с ней?

Дальнейшее было одним из тех бесконечно долгих мгновений, когда время замедляется в прямом смысле слова. Мы с Кэз мчались по пляжу, и она отпустила какое-то замечание насчет крутого парня, идущего в нашу сторону, и даже подняла поля своей шляпы от солнца, чтобы в полной мере насладиться его не скрытым рубашкой торсом. Ноги у меня стали ватными, мозг отключился, и я могла только хлопать глазами. Где-то далеко на краю сознания я, должно быть, узнала его. И все равно смотрела, тупо уставившись, от потрясения не способная думать. Он, должно быть, чувствовал то же самое, поскольку застыл на песке, поглощая меня глазами, а его лицо выражало удивление и недоверие одновременно.

Бронзовая кожа Джуда была влажной, кончик носа начал обгорать. Он отпустил длинные волосы и теперь откинул их назад с карих глаз. Одна рука небрежно замерла в кармане. В позе Джуда было что-то беззаботное и невесомое, что полностью изменило его. Суровый горец с плечами, сутулящимися от ветра, и красными обветренными руками исчез. Парень, стоявший передо мной, был мягким и зовущим, как хорошо разношенные джинсы.

Его лицо осветилось улыбкой.

– А ты на целую минуту поставила меня в тупик. Подруга с австралийским акцентом – хороший отвлекающий маневр.

Я не могла даже ответить, только стояла, дрожа.