Черный лис (СИ)

На каждый счет он втыкал иглу в ее тело. Он считал до десяти, медленно и вдумчиво, тщательно проговаривая номер, когда круг завершался, начинал его вновь. Раз за разом, выжигая следы не только на ее теле, но и в самой душе. Мэй отключалась несколько раз, но резкие запахи выводили из спасительного забытья: ему нравилось слышать стоны, понимать, что жертва в сознании. Пять, шесть. Он работал иглой не переставая, рвал и сшивал нежную кожу вновь и вновь, пока не добрался до органов. Мэй крутило, рвало, она захлебывалась криком, брыкалась и извивалась как рыба на сковороде. Напрасно. Семь, восемь. Иногда он вынимал кляп и заливал ей в горло отвратительную смесь. Ей же он поливал измученное тело, словно бы эта черная жижа могла поддерживать Мэй в живом состоянии. Смесь воняла навозом, кореньями и хвойным лесом, а на вкус была как протухшее мясо, но приходилось глотать, чтобы не захлебнуться. Убедившись, что жертва жива, человек продолжал свои эксперименты. В какой-то момент черная жижа залила целиком, Мэй перестала отличать ее, она сама слилась со смесью, растворилась и стала ее частью. Девять, десять. Когда он с задумчивым видом отложил инструменты в сторону, устало протерев ладонью лоб, Мэй отключилась в последний раз.

Дальше была дорога. Мэй помнила, как она брела вперед, кое-как переставляя лапы. Ее нос клонился к земле, иногда пыль закрадывалась в ноздри, Мэй чихала, поворачивая голову в сторону. Рядом брел человек в красном колпаке. Непривычно высокий, он изредка опускал худую руку на холку, поглаживая черную шерсть; Мэй пугливо скулила, ожидая крепкой затрещины. Она боялась его и слепо следовала приказам. А он говорил идти дальше, разыскивая знакомый запах. Аромат слабел, его едва удавалось различить среди буйства полевых цветов и дымных паров деревень, но стоило Мэй заблудиться, как она получала острым носком сапога под дых, по ребрам пробегал нервный ток, и она вновь находила нужную дорогу. Если не получалось с первого раза, человек долго избивал ее, временами Мэй лежала в пыли и думала, что умирает. Но смерть не приходила, только черные лапы подкашивались от боли, сжимались судорожно в поисках утешения. Она часто забывала себя, не помнила прошлого и не знала, куда направляется. Мелькали людские селения, леса, поля. Она научилась охотиться на зайцев, забивать тайком куриц и утаскивать их через узкие окошки. Знакомый запах преследовал, въелся под мех, запутался в сознании, завернулся тугим узлом. Едва уловимо чудилось, будто и она пахнет так же, но Мэй быстро бросала эту мысль. Человек в красном колпаке так сильно хотел догнать кого-то, что и она сама полностью подчинилась этому стремлению. Всей ее жизнью стало преследование запаха.

Мир кругом менялся, рос. Выше становились дома, появлялись механические звери, которых Мэй брезгливо обходила стороной. Охота упростилась, жертвы покрупнели. Однажды, когда человек спал, Мэй ощутила, что запах усилился. Они гостили на окраине шумного города, заброшенная деревянная хижина скрипела на ветру. Люди давно облюбовали каменные дома, и гости наслаждались полным одиночеством. Мэй поднялась, пугливо осмотрелась и высунула нос наружу: аромат расцвел ярче. Человек не проснулся, она рискнула и пошла вперед, держась тени. Поначалу на улицах почти не было людей, но чем ближе к центральной площади, тем больше их становилось. Они кричали, смеялись, улыбались друг другу. От них резко пахло едой и алкоголем, они жгли яркие огни и запускали в небо бумажные фонарики. Мэй жалась к теням, скалила зубы и глухо рычала, скрываясь за углами домов. Обманчивый знакомый запах петлял, растворялся в воздухе, достичь его было тяжело. Кругом все путалось, обилие звуков сводило с ума. Слишком много. Но она не хотела навредить тому, кого искала. Она обошла здания, медленно вышла к парку, держась каменных стен. В центре горел костер, вокруг него ходили ряженые. Их лица были скрыты за масками, и Мэй знала, что один из них — тот, кого она ищет. Но кто?

Прошедший мимо мужчина снял маску. Мэй набросилась на него, сильные челюсти сомкнулись на горле, прокусив насквозь. Он не успел даже вскрикнуть — его уволокли в тень. На одного меньше. Но сколько их еще будет? Их ароматы смешивались, Мэй водила носом, тщательно выбирала. Каждый раз ей думалось, что еще немного, и она поймает того единственного, кого преследовала долгие годы. Только снова и снова ошибалась. Когда терпение лопнуло, она выбежала на площадь, бросившись в толпу праздных зевак. Она рычала, когти скользили по плоти, полосовали на ленты. Крики заполнили красным пространство. Мэй потеряла счет жертвам, она яростно сдирала маски вместе с кожей, но не находила нужного. Они пытались бежать, падали, плакали, исступленно барахтались на земле. В синеве ночи тени удлинялись, охватывали вытянутыми ветками разбросанные трупы и части тел. Мэй вымоталась и устало села посреди кровавого пиршества.