Черный лис (СИ)

Вдалеке забрезжили первые лучи рассвета. От едва живого костра поднимался вверх серый дым. Из-за домов показался высокий человек в маске черного лиса. Он медленно и тяжело поравнялся с Мэй, от него веяло покоем. Запах, который так долго был преследуем, усилился. Мэй поднялась на лапы, ступила вперед, уткнувшись носом в теплую ладонь. Шершавая кожа, незнакомая, но до боли родная. Мэй заурчала, она не сомневалась в том, что нашла нужного человека. Ее подхватили за лапы, подняли вверх. Стало холоднее, шерсть клоками поползла вниз, оголяя нежную кожу. Взгляд прояснился. Мэй задрожала, обхватив себя руками. Она стала выше, мир изменился, вернув ее в далекое детство. Тонкие пальцы в недоверии коснулись гладкой маски, оставив красный отпечаток, сдвинув вверх. Брат постарел. Только его глаза… Прекрасные темно-синие глаза, они были такие же. В их глубине застыли грусть и отчаяние. Почему он был так печален, она ведь нашла его? Она смогла, пробралась сквозь все преграды, вернулась к нему. Нашла…

Мэй потянулась к нему, обхватив за шею, по щекам потекли слезы. Она всхлипнула, прижалась к груди, почувствовав тепло, о котором успела забыть. На секунду прикрыла глаза, а распахнула уже от острой боли — что-то острое впилось под ребра. Мэй непонимающе захрипела, отстранившись.

— Прости, — проговорил брат. За его спиной стоял человек в красном колпаке.

В отражении темных вод их силуэты казались расплывчатыми и нечеткими. Совсем как ее восприятие дробящейся реальности. Вдвоем они уничтожили город, стерли с лица земли все наработки, разбили аквариумы. Так отчего же это место их не отпускает? Мэй не находила ответа.

Они вновь были здесь, у поросшей мхом и покосившейся бронзовой статуи. В фонтаны теперь набиралась лишь сточная вода, оставшаяся после дождей. В последнее время было много дождей. Годы назад тут царило веселье, люди гуляли на праздниках, смеялись дети. Если приглядеться, на грязном асфальте можно разглядеть посеревшие куски керамики, когда-то бывшие масками. Мэй зачерпнула в ладони мутную воду, та медленно стекла по пальцам, оставив на запястьях длинные серые следы. Время шло, истощался песок, разрастался мох на боках полуразрушенной бронзовой статуи… А злость все не отпускала, она черной змеей свернулась под сердцем, осталась там, заморозив сущее. Мэй жила ей, дышала тяжелой ненавистью, растворялась в собственной клетке. Оковы красного ордена давно спали, но она сама — душой она так и осталась в заточении под землей, потерянная и одинокая в веках. И даже чужие, такие знакомые руки не грели, касаясь худых плеч.

Мэй развернулась, посмотрев прямо в синие прекрасные глаза. Бледные пальцы взобрались к щеке, погладили ее нежно, а после скользнули на шею, крепко сжавшись. Дэйв захрипел, широко раскрыл рот в удивлении. Мэй осталась непреклонна. Ладони сдавили сильнее, заставив упасть на колени в фонтан. Он забился как пойманная птица, но Мэй была сильнее. Она смотрела сверху вниз на мучения Дэйва, видела свое отражение в его глазах. Она не узнавала себя, и оттого безжалостней становилась. Здесь все было чужое ей, немыслимое, не ее. Она так больше не могла, ей было необходимо найти ответы. Стройная картина мироздания вновь рассыпалась карточным домиком на части. Славная иллюзия не сработала, не успокоила душу. Значит, следовало ее разбить, растоптать, уничтожить. Найти на осколках бытия единственное утешение — правду. Знание, которое могло поранить, но без которого невозможно было дышать. Мэй решилась заплатить эту цену.

Ладони в последний раз дернулись вверх, подняв веер темной воды всплесками. Белое лицо ушло под толщу воды, слившись с ней. Мэй ослабила хватку, выпрямившись. Налетевший порыв ветра хлестнул волосами по лицу. Вода поглотила Дэйва, слилась с его телом, стала второй кожей, налипнув чернотой поверх. Всколыхнувшиеся волны выползли на край фонтана, перелились, захлестнув землю. По трещинам асфальта расползлась черная жижа, растянулась по площади мягким ковром, добралась до покосившейся статуи и вскарабкалась вверх, оплетя ее. Она нарастала сверху слоями, понемногу, пока не образовала широкий шлейф, полностью восстановив образ. К круглому животу лиса прилип намертво распятый Дэйв, полностью скрытый за чернотой, жижа вынесла его тело к статуе и оставила там. Будто напившись чужой души, лис очнулся от долгого сна — толстыми корнями вытянулись провода, вспоров землю. Они уходили к недрам купола, что сдерживал когда-то Мэй, а теперь другую неприкаянную душу, они венами оплетали черное сердце силы, неслышно бившееся в такт мирозданию. В глазах статуи вспыхнуло далекое синее пламя. Мэй вышла вперед, темная вязкая волна подняла ее вверх, оставив перед мордой лиса. Протянутая рука коснулась кончика мокрого носа. Холодно. По запястьям скользнули черные ужи, оплетя, присоединив к себе. Старая сила, когда-то бывшая ее, узнала хозяйку, ощетинилась колким мехом. Огромный красный язык вынырнул из-под клыков, прошелся по пальцам, оставив длинный след.