Черный мел

Дэ набила трубку табаком и стряхнула на пол крошки с клетчатых брюк на ярко-красных подтяжках.

— Очень странно, когда один из нас пьет, а остальные нет, — заметила она. — Как будто на похоронах, только наоборот. — Она чиркнула спичкой и поднесла ее к трубке.

Чад наблюдал, как мерцает язычок пламени, пока допивал виски.

Джолион посмотрел на часы и начал производить подсчеты в уме.

— Чад, еще четверть бутылки через час, а остатки — перед уходом.

Чад с удивлением обнаружил: ему трудно сфокусироваться на каких-то отдельных предметах. Вдруг он кое-что вспомнил и встрепенулся:

— Эй, Джолион, как там Марк? Он по-прежнему ходит за тобой?

— Ходит, — ответил Джолион, — а вчера придумал кое-что новенькое.

— Правда? — взволнованно спросил Джек. — И что же?

— Устроил уборку в моей комнате.

— Что-о?! — воскликнул Чад.

Джолион ответил — не испуганно, а всего лишь озадаченно:

— Вчера после обеда я спустился за сигаретами. И заодно заглянул в книжный магазин. Когда я вернулся, в моей комнате было прибрано.

— Он вломился в твою комнату без спроса и навел там порядок? — удивилась Дэ. Она огляделась по сторонам, действительно, в комнате стало как будто чище, чем обычно.

Джолион пожал плечами:

— Наверное, придется все-таки запирать дверь на ключ. Но ведь я собирался выйти только на две минуты, за сигаретами.

— Он что-нибудь взял? — спросила Эмилия.

— Нет, ничего.

— Только убрал?

— Вот именно.

Чад громко, пьяно фыркнул и спросил:

— Хорошо он прибрал?

— Превосходно, — ответил Джолион.

— Теперь мне все ясно, — заявил Чад. — Он полный псих.

* * *

XLII(ii).Джек и Джолион вели Чада, поддерживая его под руки.

Перед выходом Чаду дали допить остатки виски. Глядя вверх, на зарешеченные окна, он ухмылялся: свинцовые ромбики расплавились, и стекло текло сквозь них, как будто в дымке. Флаги на башне застыли в неподвижности, а розетки на гербе колледжа походили на глаза над ухмыляющимся ртом-шевроном. Они шли по проходу под башней, ее называли «Последний прыжок неудачников», и холод старинных камней успокаивал его. Мир размягчился и подобрел, стал каким-то бархатистым, мягким, как пух, и теплым, как свеча. Чад вспомнил — вечером у него свидание, вспомнил, как молоко текло по медово-ореховым загорелым ногам Митци. Какая она хорошенькая! Это чувство нарастало уже много дней, чем больше он думал о Митци, тем милее она ему становилась.

Они снова вышли на свет, и Чад почувствовал, как Джолион легонько сжимает ему локоть. Представитель ректората несколько раз напомнил о дресс-коде. На прием к ректору полагалось приходить в черном костюме. Чад взял костюм напрокат, а сверху надел мантию, которая приятно хлопала при ходьбе. Белый галстук-бабочка защипывал ворот белой рубашки. Вначале Чаду было тесно, но теперь он привык. В лучах зимнего солнца трава на газоне казалась особенно яркой, каблуки туфель Чада звонко стучали по камням парадного двора. Представитель ректората ждал на ступеньках.

— Молодчина, молодчина! — сказал он. — Привел с собой друзей для моральной поддержки? Просто отлично! Чем больше, тем веселее. — Он гостеприимно указал на дверь в Большой зал. — Что ж, прошу!

Как только представитель ректората отвернулся и первым зашагал по ступенькам, Джолион достал что-то из кармана и протянул Чаду.

— Строго говоря, предполагалось, я отдам это тебе только потом, — сказал он. — Но я решил: оно принесет тебе удачу.

Чад развернул листок, который вытащил из корзины пять дней назад. Там большими буквами было написано: «СЧАСТЛИВЧИК ДЖИМ».

— Спасибо, Джолион, — поблагодарил он, засовывая листок в карман.

— Чад, ты замечательно со всем справишься, — продолжал Джолион. — Ни о чем не волнуйся. А если что-нибудь случится, я буду рядом, понял?

Чад с благодарностью кивнул.

— Ну, пошли, — сказал представитель ректората, жестом подзывая его к себе. — Наверное, все уже в сборе. Ректору не терпится с вами познакомиться. Мистер Мейсон, прошу. — Он закрыл резную дверь, и они с Чадом очутились в просторном вестибюле, обшитом темно-желтыми панелями. На стенах висели картины маслом в золоченых рамах. — Волнуетесь?

— Да ни в жисть, — ответил Чад.

Представитель ректората слегка поморщился, услышав такой странный ответ. Но колледж Сьюзен Леонард считался почтенным учебным заведением. И если один из самонадеянных американцев в самом деле желает произнести речь в Большом зале, наверное, он решил — все остальные будут держаться так же раскрепощенно, стараясь попасть в тон.

XLII(iii).Большой зал оказался совсем не переполненным. Чад увидел трех своих наставников, с одним из которых ему только предстояло познакомиться, и ректора. Кроме того, пришли американцы — Митци, Дженна и Фредо. Кроме них, собрались четверо его друзей и напарников по Игре, Длинный и горстка студентов, которых уговорил Джолион. В зале свободно помещались двести человек, а пришли всего двадцать или тридцать, и все теснились у дальней стены, где рядом с высоким столом поставили кафедру. Пока Чад шел на свое место, все смотрели ему вслед. Митци сияла.

Он заметил напротив кафедры видеокамеру на треножнике.