Черный мел

Впервые увидела его — наяву, во сне? —
четырнадцать лет назад
Кожа как млечный сок одуванчика
волосы как одуванчиковый пух
Кроваво-красный клевер на щеках
Я любила его тогда
а он любил другую

(iii)

И когда больно, он мягкий лист зеленый
и в трауре настой для моего горя
чеснок мой, хлеб мой, рыбица
сладкая лакрица

(iv)

Мы жили в дымке
многих зеркал
нашей юности
Какое блаженство быть юной
неукротимой неколебимой
Сплоченная семья играет вместе

(v)

Гвоздика для больного зуба
и мед для горла
и бульон при лихорадке
и корень дягиля

(vi)

Хоть вместе были мы недолго
я помню мускус наших дней
их яркий свет
их гром
И вдруг — все время раскололось
Темные дни
закончились
Темные мысли
остаются
Столько лет прошло
и я снова нашла его

(vii)

Мой сон с запахом лаванды антиоксидант моей души
бальзам для лица
и смягчающий отвар для сердца

(viii)

И я не брошусь в воду
И я не брошусь в воздух
И я не брошусь в огонь
И я не брошусь в землю

(ix)

Любовь
целебная
спасла

Я читаю стихотворение Дэ и плачу. Я записываю ее стихи для вас и плачу. Я никогда не был ничьим спасителем, только сам искал спасителя… или спасительницу. И теперь мы с ней спасаем друг друга.

Любовь целебная спасла. Что это — поэтическое преувеличение, которое относится к любви между друзьями? Или, может, вам кажется, что… Неужели Дэ до сих пор влюблена в меня?

Я хочу прочесть все стихи, но у меня нет времени, и я торопливо листаю страницы назад. Несколько стихотворений мне особенно понравились, и отмечаю их закладками. Но я позволяю себе наслаждаться стихами всего полчаса. Мне еще о многом надо написать. О расставаниях, ссорах, постепенном нагнетании. И больше всего — о Джеке.

О Джеке и начале его конца.

L(i).Пока Эмилия лежала в больнице, они продолжали играть, как оркестр на тонущем «Титанике». В конце концов, они были англичанами — точнее, большинство из них. И Чад все чаще считал себя скорее англичанином, чем американцем. Ему казалось: настоящие англичане отличаются стоицизмом, решимостью и умом.

И Чад играл, играл хорошо. Ему везло. В тот день слева от него сидел Джек, поэтому Джеку больше других доставалось от продуманных ходов Чада, от его ловкой тактики.

Несколько испытаний для Джека предложила Дэ, когда настало время тянуть жребий, Джек сунул руку в корзину и вытащил карточку с придуманным ею заданием. Дэ больше всего хотелось наказать Джека за его сомнительные шуточки. Эмилия наверняка обрадовалась бы, жаль, она не могла присутствовать и быть свидетельницей.

Все началось через три дня, в баре. Джолион ждал, когда можно будет начать, Длинный мелкими глотками пил минеральную воду из зеленой грушевидной бутылки. Теперь на их столе стояли только четыре кружки. Длинный откашлялся и сказал, что первым делом необходимо позаботиться о кое-каких мелочах. Он достал из кармана конверт и положил его на стол. На нем было написано имя Эмилии, внутри ясно просвечивала пачка банкнотов. Джолион потянулся было к конверту, но его перехватила Дэ. Она сказала: наверное, будет лучше, если деньги Эмилии вернет она. Джолион кивнул. Потом Длинный объявил: Средний больше не будет посещать розыгрыши, но отвечать на вопросы о нем «Общество Игры» не намерено. Среднего больше не будет, и точка.

Чад притворился таким же изумленным, как все остальные, они забросали Длинного вопросами, но тот отказался отвечать. А потом повисло молчание, которое постепенно сгущалось и тяжелело. Тогда Джолион кивнул Джеку — пора выполнять задание. Джек допил пиво, вытер пену с губ и встал.