Черный мел

L(ii).Почти каждый вечер Дэвид в одиночестве сидел у барной стойки на одном и том же табурете. Своей гомосексуальности он стеснялся, другие геи из Питта неохотно общались с ним. Во всем его поведении угадывалась какая-то натянутость и старомодная чопорность. Студенты-натуралы тоже избегали его, они привыкли к раскованности геев и рядом с Дэвидом почему-то чувствовали себя виноватыми. Дэвид всегда читал какую-нибудь книгу — Оскара Уайльда, историю Византии, историю промышленной революции. Каждый вечер его глаза быстро бегали по строчкам, но часто косились на окружающих. Кто с кем пришел сегодня, где его общество будет желанным, каким остроумным замечанием можно начать разговор?

Джолион тронул его за плечо, отвлек от чтения и предложил:

— Выпей с нами, Дэвид!

— Если ты не считаешь меня слишком неотесанным для вашего избранного общества, — ответил Дэвид.

— Откровенно признаться, — доверительно продолжал Джолион, — сегодня мы все устали друг от друга. Джек все время отпускает туалетные шуточки, а Чад достал всех разговорами о его самых любимых сериях «Шоу Косби». [13]Нам необходима свежая кровь, новое, неподдельное остроумие.

Дэвид громко захлопнул книгу и последовал за Джолионом к их столу. Он носил длинную светлую бороду и бакенбарды, которые походили на щетину огромной зубной щетки. Поэтому Джек дал ему еще одно прозвище — Бородатая Вагина. Из-за буйной растительности на таком молодом лице голова Дэвида казалась маленькой, усохшей, а глаза запавшими, они тонули в бороде, как во мху. Еще Дэвид носил очки в черепаховой оправе и кремовую мягкую шляпу в тон кремовому льняному пиджаку. В тот вечер на нем были черные джинсы в обтяжку.

— Признаться, я удивлен, что у самого недоступного кружка во всем Питте нашлось время для меня, бедного старичка, — сказал Дэвид, осторожно садясь на стул. — Мне казалось, вы общаетесь только между собой, entre vous.

Джек сглотнул подступивший к горлу ком и без всякого воодушевления произнес:

— Дэвид, тебе мы всегда очень рады.

Дэвид рассмеялся:

— Слышать такое от человека, который сравнивает мое лицо с влагалищем! По-моему, трудно придумать более уродливое сравнение для человека в моих… обстоятельствах. Не обижайся, Кассандра! — Он с притворной озабоченностью посмотрел на Дэ, но та только отмахнулась. — Интересно, с чего вдруг вы так мне обрадовались? — продолжал Дэвид. — Вы всегда так же ревностно охраняете места за своим столом, как les tricoteuses [14]— свои места в первом ряду перед гильотиной.

Джек посопел носом и сказал:

— Дэвид, мы будем рады, если ты чаще будешь присоединяться к нам.

— Ну да, конечно, — язвительно ответил Дэвид. — Но, скорее всего, только до одиннадцати? Каждый вечер в одиннадцать бригадный генерал Джолион уводит войска к себе в комнату. Туда чаще всего попадают одни и те же люди.

— Что ж, сегодня мы будем рады, если с нами пойдешь и ты, — сказал Джолион.

— Позвольте узнать, какой же сегодня коктейль? — осведомился Дэвид.

— Понятия не имею, — ответил Джолион. — Сегодня мы идем к Джеку. Кто знает, что для нас приготовлено!

Джек пожал плечами и ничего не сказал.

— А, сегодня вы у Джека! — с каким-то непонятным намеком произнес Дэвид. — В святилище, в стены которого мне только предстоит проникнуть.

Джеку запретили отвечать в его стиле, он только сдавленно усмехнулся, но Дэвид не разгадал фальши и выглядел вполне довольным собой.

— Неужели меня посвятят в вашу тайну?

— О какой тайне ты говоришь? — удивился Джолион. — Никакой тайны нет.

— Да ладно вам, бросьте, — сказал Дэвид. — Весь Питт сгорает от любопытства. Кое-какие слухи, наверное, доходят и до вас. Вы все очень странно себя ведете, как будто образовали собственную секту. — Дэвид хлебнул пива и сообразил, что недостаточно провоцирует их и еще не вызвал ответной реакции. — По крайней мере, народным массам есть о чем поболтать на маленьких сборищах в клубе регбистов или на политических дискуссиях.

Чад первым разглядел опасность и, опережая Джолиона, быстро заговорил:

— Дэвид, сплетники всегда болтают много ерунды, ты ведь это понимаешь?

— О, не беспокойся, Чад, — улыбнулся Дэвид. — Пусть себе резвятся. Как говорил Оскар Уайльд, если неприятно, когда о тебе много говорят, то еще хуже, когда о тебе совсем не говорят.

Джек вздохнул, выходя из роли:

— Ты что же, Оскаром Уайльдом себя возомнил, придурок?

Дэвид сочувственно улыбнулся Джеку:

— Кажется, я сказал: «Как говорил Оскар Уайльд». И я почти уверен, что цитирование и перевоплощение — совсем не одно и то же. — Собственные слова ему, видимо, понравились. Он перевел взгляд на Длинного.

В этот удобный момент Джолион угрожающе посмотрел на Джека и покачал головой. Джек беззвучно извинился.

— Кстати… по-моему, вы — новый член клуба, — сказал Дэвид, обращаясь к Длинному. — Хотя, по-моему, я уже видел вас здесь. Скажите, как вы получили право доступа в их тесный кружок? Принимают ли они членов-корреспондентов? Пожалуйста, скажите, я готов заплатить хорошие деньги, чтобы узнать… — Он перевел дух и торжествующе продолжил: — Если существует такая вещь, как хорошиеденьги.