Черный номер один

— Что, опять водопад соплей?

Он слизнул мои слёзы.

— Солёное. Всё, не реви.

Я удивилась его выходке, но ничего не сказала. Может, и правда ему в организме соли не хватает. Едят же беременные женщины мел. Представив себе беременного Рьюгу, я чуть не подавилась собственным языком. Хихикая, я пошла в том направлении, куда указал мне Рьюга. Вот умеет же этот парень поднять мне настроение.

Ночь укрывала нас своим тёмным, невесомым пологом. Мы брели, куда глаза глядят. Я лично не видела ни зги, но Рьюга предупреждал меня обо всех кочках, трещинах в земле и прочих неровностях. Мы брели сквозь пустое пространство, где практически не росли даже чахлые кустики травы, о которые я практически не запиналась. Практически.

В конце концов, я так вымоталась, что решила лечь спать. Усталость притупляла остроту моего разума, поэтому мне стало всё равно, съесть меня кто-нибудь или нет. В крайнем случае, Рьюга спасёт. Ага, скорее, заболтает всех потенциальных чудищ до смерти.

Жизнь потеряла для меня смысл и ценность. Я свернулась клубочком в позу эмбриона и погрузилась в мрачные, тревожные сны.

Вновь я увидела сон, что стою в Архиве Междумирья. Не стоять же мне на месте и не мёрзнуть. С неба над библиотекой сыпался мокрый снег. Крупные хлопья падали на мои руки, плечи, голову, застили взор. Я почти не различала, куда бреду. Идя мимо бесконечных лабиринтов стеллажей, я проводила рукой по книгам, чтобы ощущать хотя бы что-то реальное в этом холодном мире. Что-то подсказало мне, что нужно остановиться. Я вытащила наугад книгу, и прочла её название:

«Цельнометаллическая любовь» — да нет, бред какой-то, хотя напоминает мне фильм из того мира, откуда я пришла. Внезапная вспышка воспоминания пронзила меня.

Я лежала на траве около реки. Солнце нещадно пекло голову, и я пожалела, что не взяла шляпку. Такую соломенную, с искусственными цветками. Да, бабскую и стрёмную, но всё же. Болтая ногами в воде, я с наслаждением растирала брызги по коже. Хоть немного прохлады. Хотя купаться я не могу из-за тех-самых-дней.

Солнце закрыла тень. Рядом со мной опустился блэкер. Несмотря на жару, он по-прежнему был облачён во всё чёрное: футболка, штаны с цепями, шипастые ботинки, ошейник, как у большой и агрессивной собаки, на руках — кожаные браслеты, в руках — букет чёрных роз. Он молча протянул их его мне, затем провёл пальцами по моему предплечью. «А здесь всё такое мягкое и гладкое», — подумала я о своём любимом фильме. Потом он лёг на траву рядом со мной, смотря в небо своими глубокими серыми глазами. Их цвет менялся от его настроения. Иногда они были непроницаемо чёрными. Интересно, о чём он думал в эти моменты? От него пахло свободой, яблоками и кондиционером для волос. Мне отчего-то стало смешно. Да, металлисты так пекутся о собственных волосах. Блэкер напоминал мне знакомую, уютную мелодию, которую я так и не смогла вспомнить.

Я повернулась к нему. Он глядел мне прямо в глаза. Моё сердце начало таять. Но я тут же одёрнула себя.

Протянула руку, взяла кончики его волос и провела по ним. Мягкие, холодные, гладкие, как шёлк. Тяжёлые. Поняв, что я делаю, отдёрнула руку. Он не улыбнулся, но я поняла, что ему весело, когда услышала в сознании «Vote for love». Моя жизнь начала переливаться радужными красками, когда…

Я вновь очутилась в Архиве.

Я читала названия на корешках книг: «Как приворожить дракона», «Руководство для любимого бога», «Полнолуние: как спастись от мужа-оборотня», «Аэсолли», «Пособие для начинающих создателей миров», «Дана и Ангел», «(Не)любимая для программиста», «Двоедушник». Мне казалось, что некоторые названия действительно принадлежат книгам, которые я читала. Кажется, автором был некто М. Иванченко.

Незаметно я вышла к центру Архива. Стоило мне ступить на край концентрических кругов, расходящихся от капители колонны, стоящей в середине, как подо мной разверзлась бездна, и я с протяжным полукриком-полустоном рухнула вниз. И очутилась в другом месте, но тоже принадлежащем этой библиотеке. Передо мной оказалась дверь-зеркало во весь мой рост. Я в нём не отражалась. Невольно по спине побежали мурашки, вызванные страхом. Если честно, зеркальная гладь не отражала вообще ничего. Меня это напугало. Сердце забилось в барабанном ритме, в голове всплыл тревожный оранжевый, пальцы почувствовала холод металла, хотя я ни к чему не прикасалась. Преодолевая страх, я приложила ладонь к холодному стеклу. Внутри зеркала загорелись свечи, появился бесконечный коридор, проходящий через длинную анфиладу комнат. Бархотка на моей шее превратилась в кулон со звездой. В глубине коридора мелькнула чёрная тень. Я увидела, что это исполинский дракон с мозаики в том странном городе, где я танцевала во сне.

— Подожди! Кто ты?

В драконе было нечто знакомое, тревожное, пугающее, но притягательное. Я несмело вступила в зазеркальный коридор, ощущая запах полыни и вереска, и проснулась.